Читаем Топологии Миров Крапивина полностью

Привнесённым является и Ковёр-самолёт из одноимённой сказки. Он исправно возит на своей спине ребятишек (и, кажется, далеко не первое поколение!), и готов возить их и впредь, даруя им встречи с чудесами. А вот второе привнесённое сюда загадочное волшебство — это Часы, которые заводила Собака. Увы, тайну их до конца могла бы раскрыть разве что бакалавр философских и естественных наук Валентина фан Зеехафен. Но пока она не торопится это делать — остаётся лишь надеяться на скорую публикацию новой книги Владислава Петровича…

Другой привнесённый невероятный предмет — Хронофон — телефон для связи сквозь любые Пространства и Времена. Он появляется аж в трёх книгах: «Выстрел с монитора» (там по нему звонит Павлик Находкин), «Застава на Якорном Поле» (звонок Ёжики в кронверке) и «Лоцман» (телефон из сундучка, звонит И.Решилов)…

Не менее привнесённое волшебство — Часы для отматывания времени назад на огромные интервалы (они есть и в «Далёких горнистах», где стоят в подвале Лунного Дома, и в «Лето кончится не скоро» (правда, во втором случае часы создаются детьми среди Безлюдных Пространств, а использовать их как раз желают «нехорошие дяди» из других граней Кристалла, но ничего у них не выходит. Почему? Смотри выше…)). В тех же «Далёких горнистах» — Меч, которым можно победить Железного Змея: меч цивилизации Иттов, неведомо как угодивший туда…

При желании к Привнесённой можно отнести и магию Яшки Скицына — мальчика-Звезды. Ведь как ни крути — а это Магия Звёзд, а не человеческая… Поэтому-то мы её тут подробно рассматривать и не будем…

Тем более, что и простые мальчишки способны творить чудеса не меньшие! Например, в «Синем городе на Садовой» Нилка умеет летать, а Южаков — примагничивать к себе металлические предметы… Витька Мохов из «Крика петуха» запросто метает из руки шаровые молнии, но теми же молниями может и залечить раны. А его друг Цезарь Лот и без молний лечит любые ранки, одним лишь биополем… Фаддей Сеткин изменяет к лучшему путь развития целой цивилизации Итана (Марса) — одной лишь добротой души своей («Оранжевый портрет с крапинками»)… Другие вступают в прямой контакт с Хранителем Маяка (хотя и принимают его за Бога), как это делает Севка Глущенко («Сказки Севки Глущенко»)… Или силой дружбы могут сломить и отменить злобные Предначертания («В Ночь Большого Прилива»). Или взглядом остановить бомбу-снаряд, летящую на родной город, как Галька — Галиен Тукк из Реттерхальма («Выстрел с монитора»), а то и переместить родной город на иную Грань Миров, спасая его от атаки ядерных ракет, как сделал это Болеслав Рит Найт из Редана («Орт-Гент» — пока не опубликовано!).

А ещё простые наши земные мальчишки способны создавать Странные Машины. Какие? Самые разнообразные. Например — Тенескоп, сделанный из трубки из ватмана, батарейки и лампочки, и укреплённый заклиналочкой («Чоки-Чок») — позволяет увидеть по тени предмет, тенью которого она является. А если вместо трубки присоединить к лампе и батарейке будильник — получаем Машину Времени («Сандалик, или Путь к Девятому бастиону»). И не надо возражать, что Одиссей, мол, «вымышленный» друг — где она, грани между снами и реальностью иных миров…

А из кабеля, бочки и самодельного компьютера выходит не менее самодельный, но вполне надёжно работающий Превращатель, чтобы превратить инопланетянина-капельку Капа в земного мальчишку Антошку («Серебристое дерево…»). Или из кабеля, компьютера и жестяного листа — телепортатор, способный отправить что угодно (или кого угодно) на любые межзвёздные расстояния… А из старого медного таза — тарелку для полётов (ох уж эта страсть ребячья к полётам! Как только Взрослые не рычат — а дети летают себе и летают!..)

А из банки из-под лейденского пива может получиться Солнечное Ружьё (Солнечный Излучатель), выстрел из которого разрушает зло, делая мир добрее. Там же мальчику Лесю удаётся создать необычный прибор, ставший инкубатором для выведения Солнечных Кузнечиков из теннисных шариков… Кстати, именно своим «Солнечным Ружьём» Лесь уничтожает излучатель инопланетян, замаскированный под шар метеостанции, чем останавливает развязанную ими в Крыму (ах, извините, на Полуострове) гражданскую войну. (От себя замечу — случай появления «загадочной», «ничьей» метеостанции в Севастополе — реальный факт образца 1995 года. Так что, как говорится, думайте… Особенно если учесть, что книга была написана раньше…)

Кстати, идею Межгранного (Межпространственного) Лифта, блестяще воплощённую в хизнь обитателями Астралии в «Чоки-Чоке…», предложил обыкновенный земной мальчишка Нилка Берёзкин из «Синего города на Садовой».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде
Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Сборник исследований, подготовленных на архивных материалах, посвящен описанию истории ряда институций культуры Ленинграда и прежде всего ее завершения в эпоху, традиционно именуемую «великим переломом» от нэпа к сталинизму (конец 1920-х — первая половина 1930-х годов). Это Институт истории искусств (Зубовский), кооперативное издательство «Время», секция переводчиков при Ленинградском отделении Союза писателей, а также журнал «Литературная учеба». Эволюция и конец институций культуры представлены как судьбы отдельных лиц, поколений, социальных групп, как эволюция их речи. Исследовательская оптика, объединяющая представленные в сборнике статьи, настроена на микромасштаб, интерес к фигурам второго и третьего плана, к риторике и прагматике архивных документов, в том числе официальных, к подробной, вплоть до подневной, реконструкции событий.

Валерий Юрьевич Вьюгин , Ксения Андреевна Кумпан , Мария Эммануиловна Маликова , Татьяна Алексеевна Кукушкина

Литературоведение
От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику
От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой.Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Литературоведение
Михаил Кузмин
Михаил Кузмин

Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) — поэт Серебряного века, прозаик, переводчик, композитор. До сих пор о его жизни и творчестве существует множество легенд, и самая главная из них — мнение о нем как приверженце «прекрасной ясности», проповеднике «привольной легкости бездумного житья», авторе фривольных стилизованных стихов и повестей. Но при внимательном прочтении эта легкость оборачивается глубоким трагизмом, мучительные переживания завершаются фарсом, низкий и даже «грязный» быт определяет судьбу — и понять, как это происходит, необыкновенно трудно. Как практически все русские интеллигенты, Кузмин приветствовал революцию, но в дальнейшем нежелание и неумение приспосабливаться привело его почти к полной изоляции в литературной жизни конца двадцатых и всех тридцатых годов XX века, но он не допускал даже мысли об эмиграции. О жизни, творчестве, трагической судьбе поэта рассказывают авторы, с научной скрупулезностью исследуя его творческое наследие, значительность которого бесспорна, и с большим человеческим тактом повествуя о частной жизни сложного, противоречивого человека.знак информационной продукции 16+

Джон Э. Малмстад , Николай Алексеевич Богомолов

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Документальное