Торжество любви

— С каких это пор женщины стали обрекать себя на бездетность из-за работы, пусть даже и любимой?

От ответа ее спас плач проснувшейся Мари, раздавшийся в динамике.

Бетани откинула со лба волосы и нерешительно попятилась

— Мне лучше пойти к ней, — сказала она.

— Я пойду с тобой.

Почему он мешает ей красиво уйти? Эти несколько минут распалили ее и привели в сильное возбуждение. Ее била дрожь от мысли, что он идет за ней следом по коридору.

Комната была восхитительна — и белая с глянцевой поверхностью мебель, и стены, расписанные вручную. На высоком потолке было нарисовано синее небо с белыми кучевыми облаками. Бетани входила сюда с замиранием сердца, словно в храм, сознавая, что ей будет не для кого создавать подобное святилище.

Но стоило ей зайти в детскую и прикоснуться к ребенку, как она забыла обо всем на свете.

— У нее жар, — взволнованно проговорила Бетани.

Николас наклонился к ребенку и приложил ладонь к детскому лобику.

— Ты права. Оставайся здесь, а я схожу за термометром.

Он вернулся минуты через три, но они тянулись, как три часа, пока она ходила по комнате, прижимая к груди больного ребенка. Личико Мари ярко пылало, пульс был очень частый, ей было трудно дышать.

Термометр подтвердил, что у Мари высокая температура. Бетани стала снимать с малышки одежду.

— Принеси что-нибудь влажное — полотенце или простынку. Я заверну ее, чтобы снизить температуру.

Когда он принес мокрое махровое полотенце, Бетани завернула в него малышку и попросила Николаса включить вентилятор и направить на пол струю прохладного воздуха.

Он беспрекословно выполнил все, что она просила.

— Что с ней?

— Я не медсестра, но, похоже, что у нее солнечный удар. Она сегодня была слишком долго на солнце. Как только температура спадет, мы тут же отвезем ее в больницу.

— Как могло такое случиться? Бетани нахмурилась, заранее зная, что, услышав ее объяснение, Николас очень рассердится.

— Мари оказалась на солнце из-за настойчивости Ланы, которая во что бы то ни стало, хотела фотографироваться с ней. — Она с болезненной гримасой взглянула на Николаса. — Это я виновата.

Он покачал головой.

— Нет, это не твоя вина. Зная характер Ланы, я должен был остерегаться ее выходок. Если уж она вбила что-нибудь себе в голову, то никакая сила ее не остановит. Кто виноват, так это я — ее и близко нельзя было подпускать даже к садовой калитке. Но больше этого не повторится! — Он прижался губами к лобику Мари. — Мне кажется или у нее, в самом деле жар немного спал?

Бетани снова смерила малышке температуру.

— Ты прав. Теперь можно отвезти ее в больницу.

— Я подгоню машину к парадному входу, а ты сложи все необходимое в сумку.

Сборы не заняли много времени. Подумав, Бетани положила некоторые вещи, которые могут понадобиться ей и Николасу, если пребывание в больнице затянется. Она немного успокоилась, увидев, что личико Мари приобрело естественный цвет и дыхание стало ровнее, но, все же лучше показать ее врачу, чем мучиться сомнениями.

Николас был очень расстроен случившимся,

Бетани поняла это по напряженным плечам и мрачному виду, с каким он вел машину.

— Это ее первая серьезная болезнь? — спросила Бетани.

Он кивнул.

— Меня предупреждали, что малыши довольно часто болеют.

— И выздоравливают, — твердо сказала она. Но ее слова его не убедили, и пока доктор Сайдбурус обследовал Мари, он сильно нервничал. Доктор подтвердил, что у ребенка небольшой солнечный удар.

— Вы все сделали правильно, — похвалил он Бетани. — У вас есть опыт работы с грудными детьми?

Она кивнула.

— Я работаю в детском приюте в Мельбурне.

— Совсем не обязательно оставлять Мари на ночь в больнице. Она чувствует себя хорошо, и температура у нее почти нормальная, — проворчал Николас, когда они вернулись в комнату ожидания.

Бетани удивленно посмотрела на него.

— Доктор оставил ее здесь из предосторожности.

Лицо Николаса стало холодным и угрюмым.

— Он заигрывал с тобой!

Как это ни странно, но от его ревности настроение у Бетани поднялось.

— Он все, сделал правильно. Только утром можно будет с уверенностью сказать, что девочка здорова.

— Зачем нам сидеть всю ночь в комнате ожидания, если через дорогу есть отель? У них висела табличка, что имеются свободные места. Я сам видел, когда мы проезжали мимо.

Бетани запротестовала:

— Ну, гостиничный номер мне не по карману! Я поистратилась. — Этим утром она перевела на счет брата свой первый взнос.

— Плачу я, — настаивал Николас. Она стала с ним спорить, но он только смотрел на нее и качал головой.

В гостинице были свободные места, но неожиданно возникла довольно щекотливая проблема. Оказалось, что в этот поздний час свободной оставалась лишь одна комната.

— Хорошо, нам подходит, — заявил Николас, стараясь не смотреть на Бетани.

— Что это, Николас? — воскликнула она, когда они остались наедине. Большую часть комнаты занимала огромная кровать. Другой мебели, пригодной для сна, здесь не было.

— Это одноместный номер, — пожал плечами Николас.

Он подошел к бару и налил себе виски, разбавив его ледяной водой.

— Вам налить? — спросил он хриплым голосом.

Какой странный у него голос, подумала она.