Тоскана, нарисованная вином

Не в самом веселом настроении я вернулся на ферму ближе к вечеру. Фабрицио уже уехал, а кот дремал на солнышке на крыльце. Правда, едва меня завидев, Аранчино проснулся и отправился за мной следом разбирать купленные вещи. Я спросил его, где пребывает крикливая птица, и показал волосатую палку. Аранчино подозрительно обнюхал ее, потом потрогал лапой, а затем благоразумно отодвинулся в сторону.

Попугая на кухне не оказалось, и я прикрыл окно, чтобы он случайно не вернулся. Потом мы разобрали с Аранчино все сумки. Он ходил за мной по дому, словно рыжий хвост, и контролировал, как я раскладываю все по местам, а я заодно осматривал свои владения. В целом, дом мне нравился, только нужно подкупить – или перевезти из Милана – мебель и разных бытовых приборов, может, что-то подремонтировать, и будет вполне отличное жилище. А затем я принялся делать для себя простенький салат из помидор, листового салата и консервированного тунца. Еще я купил две пиццы, но благополучно забыл о них. Ну что ж, придется разогреть. Микроволновки в доме не наблюдалось, потому я засунул обе пиццы в духовку. Две я, конечно, вряд ли съем, ведь я-то полагал, что Фабрицио составит мне компанию. Пока я раздумывал, варить ли коту рыбу, которую я купил, он успел слопать половину моего тунца, потому я предложил ему еще хлеб с молоком, решив оставить рыбу на завтра.

Так мы с ним и разделили вдвоем скромный ужин, а потом долго сидели на крылечке под низко висящими августовскими звездами. Вообще я чувствовал себя затерявшимся на другом конце планеты, и непривычная тишина по-прежнему удручала меня. Спасал только Аранчино, который дремал на моих коленях. От нечего делать я достал смартфон и бесцельно провисел в Интернете часа два, пока глаза не начали слипаться.

Porca sedile! Я так и не спросил у Фабрицио, как подогревать воду! Не могу же я два дня не мыться! С опаской я отправился в ванную комнату в моей спальне. Там имелась не самая новая душевая кабинка, которую мне даже захотелось помыть, но я не купил никаких моющих средств для сантехники. Я включил воду, и – о чудо! – она оказалась вполне теплой! Махнув рукой на чистоту, я радостно схватил новое махровое полотенце и гель для душа и с наслаждением нырнул под струи воды. Правда вскоре вода начала становиться прохладной, а когда я принялся смывать мыло, ее уже можно было назвать холодной. Но, видимо, я пристрастился к бодрящему душу во время пребывания у Доменико, ибо меня даже не передернуло от холода.

Чувствуя себя, как довольный отмывшийся тюлень, я растянулся на свежих простынях, обнял Аранчино, который уже ждал меня в постели, и почти моментально заснул.

Разбудил меня следующим утром трамвайный гудок. Я уже пребывал в полудреме, потому что солнечный луч давно пытался прогнать мой сон, но когда раздался этот трамвайный гудок, я чуть с кровати не рухнул. Я такой много раз слышал в Милане, но ведь я-то находился не в Милане! Это подтверждала обстановка спальни: та самая, в которой я заснул накануне, в моем фермерском доме! Сумасшествие какое-то… Не могли же за ночь мимо моей фермы провести трамвайную линию?!

Гудок трамвая повторился, и я, соскочив с кровати, подошел к окну. Там только необъятные поля медового цвета да холмы тянулись до самого горизонта и никаких транспортных средств в виде трамвая не наблюдалось. Я несколько минут вслушивался в утреннюю тишину, но ее наполняли лишь музыка ветра, трели птиц и прочие звуки природы. Мотнув головой, я пришел к выводу, что, видимо, не до конца проснулся, оттого в моем мозгу и смешались образы прошлой и настоящей жизни.

Когда мы с Аранчино спустились на кухню, там нас ждал сюрприз. Не самый приятный причем. На спинке стула восседал белый какаду. Завидев нас, он что-то радостно заголосил и со своим излюбленным кличем «Achtung!» метнулся прямиком к коту. Аранчино подпрыгнул вверх, наверное, на целый метр, а потом выгнул спину и зашипел. Попугай даже глазом не моргнул, продолжая надвигаться на Аранчино. Кот пятился и шипел, а попугай, радостно воркуя, бочком к нему подбирался. Тогда я схватил свою волосатую палку и преградил попугаю дорогу.

Вообще-то я рассчитывал, что он испугается, взлетит под потолок, а я погонюсь за ним, размахивая  этим красочным ершиком, и попугай в целях самосохранения покинет мой дом. Увы, я жестоко ошибся. Моя чудесная палка привела его в неописуемый восторг. Он тут же забыл о коте, распушил свой хохол, расправил крылья и начал… танцевать. Забавно поднимая то одну, то другую лапу и кивая головой, он, пританцовывая, принялся напевать что-то невразумительное. Складывалось ощущение, что он встретил женщину своей мечты, которую решил взять измором в виде неостановимого потока слов. А когда я этой палкой пошевелил, он и вовсе впал в экстаз, затанцевав еще энергичнее. Не иначе как подумал, что дама отвечает ему взаимностью.