Тоскана, нарисованная вином

– Вот и я ему говорю, что ты чудесный! И совсем не будешь против! Наоборот, у нас наконец-то будет место для свиданий! Мы ведь можем проводить время в твоем саду или гостиной? – невинными глазами посмотрела на меня Джойя.

– Разумеется, – улыбнулся я. Не думаю, что они смогут мне сильно помешать или утомить. У меня такие большие владения, что в случае необходимости можно уйти в другой конец дома или сада. Или призвать молодежь к тишине.

Массимо нерешительно смотрел на меня. Он уже был взрослым двадцатипятилетним мужчиной с черной бородой, а в тот момент напоминал неуверенного в себе подростка. Для убедительности я распахнул ворота, предлагая Массимо вкатить свой мопед.

– Пойду и посмотрю, напекла ли бабушка что-нибудь вкусное, – впорхнула Джойя в образовавшуюся щель.

Массимо не двигался.

– Я могу и письменное приглашение, конечно, написать… – начал я.

– Брось, Армандо! Я чувствую себя, как дурак.

– Почему это?

– Не знаю, – буркнул Массимо.

– Ладно, приглашаю тебя на кофе. Мне, кстати, давно надо с тобой поговорить.

– О чем? – напрягся он. – Если ты тоже собрался мне промывать голову про Джойю, я не пойду.

 – А что там промывать? Разве Джойя тебе ее засоряет?

– Мой отец так считает. И кстати, я по-прежнему не хочу, чтобы ты рассказывал моему отцу о том, что видишь. Да, мы с Джойей встречаемся и будем встречаться! – сказал он твердо. Это мне в нем очень понравилось.

– Рад за Джойю. Войди уже, наконец, солнце жарит, спрячемся в тень, – шире распахнул я ворота.

Массимо сдался, хотя по-прежнему явно сомневался в правильности своих шагов.

– Я уже варю кофе, – показалась в распахнутом кухонном окне рыжая голова. – Скоро будет готов!

– Послушай, Массимо, – остановил я его. – Во-первых, можешь считать мой дом тайным местом встречи. Я вас сдавать не буду. Во-вторых, Джойя сказала, что ты пишешь.

Массимо чуть не лишился чувств. У него в самом деле лицо побледнело.

– Я же просил ее никому никогда ни слова не говорить! – возмутился он.

– Она ведь не кому-нибудь, а мне сказала, – возразил я.

– Если отец узнает, он меня выгонит…

Как же Доменико его запугал, мамма мия! Массимо похож на зайца, у норы которого сидит голодная лиса.

– От меня он не узнает, – заверил я. – Поверь, мне нет никакого смысла рассказывать ему. И потом, отношения у нас не те, чтобы я обсуждал с ним что-либо.

Массимо хмуро смотрел на меня исподлобья. Я же уверился, что этому парню нужно помочь. Помочь пойти своей дорогой.

– Так вот, пришли мне, пожалуйста, свои творения, – попросил я.

– Зачем? – совсем испугался Массимо.

– У меня есть связи в издательстве. Я вообще связан с миром литературы. Хочу почитать тебя и понять твой потенциал. Если есть шансы, я продвину твою рукопись в издательство. Если есть потенциал, но нужна доработка… мы поговорим с тобой об этом.

– Ты… серьезно? – разволновался Массимо.

– Вполне. Разве я похож на клоуна, который вздумал тебя разыграть?

– Нет… просто… Я не знаю… Не уверен, что это нечто стоящее…

– Просто ты привык писать в стол и считать, что писательство – это пустое пачкание белого листа. В твою голову это отлично вбили. Позволь мне оценить, впустую ли ты пачкаешь листы.

– Спасибо, Армандо, – смутился Массимо, но глаза засияли вспыхнувшей надеждой. – А как ты связан с издательством? Ты в самом деле можешь оценить потенциал моего текста?

– Да, вполне. И потом я с редакторами знаком.

– Послушай, но я бы не хотел… светить себя. Я не хочу, чтобы до отца это дошло… – тревожно сказал он.

– Я и не собираюсь сообщать всем, кто ты такой, и давать им номер телефона твоего отца. Не волнуйся за это.

– Хорошо, спасибо большое! – произнес Массимо. – Куда тебе переслать?

Я продиктовал ему свой электронный адрес, и мы направились пить кофе.

****

Вечером, после ужина, мне позвонила Фабьяна. Я никогда не забуду тот наш разговор. На улице уже стемнело, и я вышел с котом на крыльцо. Фабрицио с Ренатой отправились спать, Джойя оставалась ночевать у соседей, поскольку рано утром должна была сидеть с малышкой, а ферма моя погрузилась в тишину, которая уже не казалась мне угнетающей, ведь я был здесь не один. Луна повисла над домом, окрасив деревья, беседку и сам дом в мистический серебряный цвет с бледно-желтым отливом. Я подумал, что стоит пойти на второй этаж и посмотреть, как выглядят лунное поле и лунные виноградники, но едва я пошевелился, чтобы претворить в жизнь свое намерение, зазвонил телефон.

– Чао, Фабьяна, – тихо проговорил я.

– Чао, Армандо! Простите, вы уже спите? – тоже почему-то понизила она голос.

– Нет-нет. Просто мы с Аранчино сидим на крылечке под луной, а вокруг так тихо, что невольно хочется разговаривать шепотом.

– Представляю… В такие моменты кажется, что весь мир прислушивается к твоим словам… И невольно озираешься по сторонам… – подхватила она.

– Тем более повсюду сгустились тени, в кустах что-то шелестит, будто кто-то прячется, – добавил я.

– И ветер слегка-слегка покачивает ветви, отчего иллюзия присутствия кого-то невидимого только усиливается…

– По-моему, мы вполне можем написать с вами совместную книгу, особенно в такие лунные ночи, – хмыкнул я.