Тоскана, нарисованная вином

Когда мы наконец попрощались, я еще долго не мог уйти с крыльца. Аранчино уже успел заснуть на моих коленях, а я все сидел и созерцал луну. Она меня явно околдовала, породив чрезмерно романтичное настроение без всяких на то причин. Я как зачарованный смотрел в темно-синее звездное небо и улыбался. И, может, я просидел бы так до самого утра, если бы во рту у меня вдруг не пересохло.

Выпив на кухне стакан воды, я с котом на руках отправился в свою спальню. Но сон совсем не хотел меня посещать. Напротив, я был весь словно наэлектризованный. Внутри меня что-то коротило, и организм требовал какой-нибудь деятельности, хотя с разумной точки зрения мне следовало пойти спать, ибо с утра нас с Фабрицио ждали великие дела.

Но мне хотелось писать. Луна, по всей видимости, со своим холодным светом влила в меня вдохновение. Только я совершенно не знал, с чего начать, у меня еще не созрела идея до конца. Да и потом, в полдвенадцатого ночи садиться за компьютер – глупость! Я вполне способен увлечься и просидеть до рассвета, а Фабрицио мне этого не простит!

Проворочавшись в кровати минут пятнадцать, я понял, что не усну в ближайшее время. Меня одолевали идеи вперемежку со странными мыслями о Фабьяне, и я никак не мог выкинуть все их из головы.

И вдруг меня осенило, как я могу отвлечься и нагнать на себя сон: почитать рукопись Массимо. Нет, я вовсе не хотел думать, что он подсунул мне скучную чушь, но и увлечься так, что не оторваться, я тоже не надеялся. И потом, я собирался глянуть в целом и общем, чтобы составить себе мнение.

А в итоге просидел до двух ночи.

Да это просто талантище! Какого дьявола Доменико губит такое юное дарование?! Это крайне непростительно! Конечно, над текстом необходимо будет немного поработать, но этим займется редактор. Единственное, что нужно будет исправить Массимо, – это парочка нестыковок и несколько нераскрытых мест. Хотя я прочитал лишь треть, потом, может, работы прибавится. Но в остальном я держал в руках отличный материал.

Кстати, Массимо творил не только в моем жанре, но и в моем стиле. Не было никакого копирования, но наши книги могли бы соседствовать с ним в одной серии.

[1] Buonanotte (it.) – доброй ночи!

Глава 24

Дни текли вроде бы размеренно, но с другой стороны, я не успевал глазом моргнуть, как спускались сумерки, пока мы с Фабрицио возились с виноградниками. А еще мы успели запастись дровами. За разгрузкой этих деревяшек я даже умудрился сорвать себе плечо, но не смел взять выходной и полежать в кровати. Новая партия собранного винограда не станет ждать, когда у меня пройдет плечо, а бросить Фабрицио одного мне совесть не позволяла. Таким образом, все дни я проводил за физическим трудом и всерьез задумывался о найме помощников. Но Фабрицио утверждал, что мы и так неплохо справляемся и, скорее всего, вообще сможем в этом году сэкономить на рабочей силе, ибо винограда, пригодного к производству вина, меньше, чем было раньше.

– А Джойя нам поможет, – убежденно заявил Фабрицио.

– Таскать тяжеленные контейнеры? – спросил я скептически.

– Нет, – мотнул Фабрицио головой, и бородка подпрыгнула сначала в одну сторону, потом в другую. – Таскать контейнеры будешь ты, а Джойя переберет его и разложит. И начнет измельчать. Поверь мне, она знает, что делать.

Я кисло смотрел на него, раздумывая, стоит ли того эта экономия, если я за конвейерным тасканием тяжестей сорву себе второе плечо и спину. К тому же мне нужно было возвращаться к моей творческой деятельности. Душа моя этого требовала. И редактор.

Но, увы, прошла неделя, а я так и не сел за написание романа. Наконец зарядил дождь, и я подумал, что настала та пауза, когда я попишу, но вместо этого пришлось спасать дрова. Налетел ураганный ветер и сломал навес. Дрова рассыпались и скатились в канаву рядом с навесом. От ливня в канаве быстро собиралась вода, и деревяшки оказались в плачевном положении. Их нужно было срочно перетаскивать куда-то и желательно в сарай. В подобной работе Фабрицио не мог мне помочь, он мог только освободить место в сарае, а для оставшейся части соорудить временный навес. Вечером после этого спасения в плачевном состоянии оказался я: спина нещадно стонала, руки все были в кровь ободраны, а сам я напоминал чудище из болота. Хорошо, что нагрев воды в моем доме наконец-то был налажен.