Тоскана, нарисованная вином

Но даже такие происшествия не убивали мой энтузиазм. Во-первых, мне очень нравилось делать вино. В этом процессе было что-то невероятно притягательное. Во-вторых, дом мой благодаря Ренате и Джойе сильно преобразился. Они снабдили его всякими женскими мелочами, и он сразу ожил. Я уж молчу об ароматах, которыми он наполнился. Рената все больше напоминала мне мою бабушку, и я даже начал к ней привязываться, как к бабушке. А Джойя вносила в дом столько света своим появлением, что становилось ярко. Правда, она не целыми днями крутилась на ферме, все-таки она сидела с соседской девочкой и иногда даже оставалась там ночевать. Но если она пребывала дома, повсюду звенел ее голос и смех, и все приходило в движение. Когда Ренате помощь не требовалась, Джойя наведывалась на виноградники и, рассказывая обо всем на свете, умудрялась нам помогать.

А вот попугай обнаглел еще больше! У меня создалось такое ощущение, что он поселился у нас в доме на постоянной основе. Когда утром я спускался в кухню, он уже сидел на спинке стула, а из его клюва непрерывным потоком изливались какие-то ругательства. Я совершенно не мог выносить его трескотню. Может, он и не ругался вовсе, а, напротив, в любви признавался, но мне все равно его речи слух резали. К тому же он постоянно, будто был тут королем, брал со всех тарелок, что ему заблагорассудится. При этом многое просто скидывал на пол. На него даже Рената уже начала ругаться. Я пытался выпроводить его на улицу, но Джойя заступалась за эту наглую птицу, обещая обучить ее итальянскому и хорошим манерам.

Ко всему прочему Карло умел издавать уйму странных звуков. В один из вечеров мы отправились с Аранчино в спальню. Я хотел прилечь и наконец написать начало романа, мы устроились с котом на кровати, я взял ноут, кот улегся под боком, и вдруг в этой идиллической тишине раздался мистический, леденящий кровь скрип. Создалось ощущение, будто в спальне открылась потайная дверь в другой мир. У меня аж сердце замерло, а кот сначала застыл, подергивая усом, а потом вскочил и, выгнув спину колесом, уставился на шкаф. Я боялся поднять взор, потому что у кота в глазах отразилась неподдельная паника. Когда же я все-таки поднял голову, то увидел, что там всего-навсего сидит эта хохлатая куропатка. Как оказалось, именно попугай имитировал скрипящую дверь. Еще полчаса я гонялся за ним, пытаясь выгнать из комнаты, а он летал и трещал без умолку. И Музы моей след простыл.

– Подушку бы набить твоими перьями, – проворчал я. – Но боюсь, и она заговорит…

Утром я спустился к завтраку и только взял в руки чашку с кофе, как у меня зазвонил телефон. Я пощупал карман в поисках телефона, но звонок больше не повторился, а Джойя отвлекла меня своим щебетанием. Через некоторое время звонок прозвучал вновь, единожды, а телефона я так и не нащупал. Когда звонок повторился в третий раз, я принялся озираться по сторонам, задаваясь вопросом, куда я его вообще положил. Мне уже начало казаться, что я схожу с ума, и звонок телефона мне мерещится. К тому же я вспомнил, что поставил его на зарядку в своей спальне. Когда звонок раздался в шестой раз, я увидел со всей ясностью, откуда он исходит: из уст этого хохлатого Карло.

А приструнил попугая Аранчино. Видимо, кот переосмыслил жизнь, вспомнил, что вообще-то это он в доме хозяин, а не попугай, да и дергающийся ус грозит перерасти в неврастению, потому нужно срочно вносить коррективы. Приняв такое решение, кот вошел в кухню. Обычно он предпочитал держаться подальше от нее, когда там пребывал попугай. Хотя, возможно, он пришел на запах рыбы. Рената выложила ему в миску ароматные кусочки, и Аранчино уселся рядом в ожидании, когда они остынут.

На пол приземлился попугай и, вереща свое коронное «Achtung!», бойко двинулся к коту. Аранчино шикнул на него, но попугая это не остановило. Я категорически не понимаю, почему Карло не принял моего кота за какого-нибудь льва, допустим? Кот вообще-то был больше него по размерам и вполне мог бы показаться глупой птице, которая все равно не разбирается в видах кошачьих, львенком. Но нет, попугай считал кота мышонком, наверное, а себя – пупом земли.

Итак, он подбирался к Аранчино, а тот весь напрягся, превратившись в египетскую кошку, и искоса следил за попугаем. Я прямо видел, как натянулись нервы Аранчино, как вздыбилась шерсть на загривке. Я даже испугался, что кот решил прикончить этого наглеца, и искренне пожалел птичку. Но сделать я ничего не успел, потому что далее все произошло слишком молниеносно.