Тот, кто таится рядом

— Не знал, что ты такой смельчак. Конечно, чтоб писать статьи про бандитов, тоже смелость нужна, но чтоб ловить убийц — тут самому надо быть немного сумасшедшим. Большинство людей послало бы тебя к черту, но я и сам такой же. Только справимся ли?

— Мы можем позвать на помощь кого-нибудь из мужиков. Или взять Николая.

— Николая лучше не брать. Ему придется дать оружие, и одному богу известно, не захочет ли он пустить его в ход, чтоб отомстить за смерть брата. Кое с кем из мужиков я могу поговорить. Но не уверен, что кто-нибудь согласится.

Так, неожиданно для обоих, окрепло решение поймать Гребнева. Павел Тимофеевич и Денисов обсудили план действий на ближайшие полчаса, после чего дядя отправился на поиски добровольцев, а Сергей зашел во двор.

В окне летней кухни горел свет — Николай уже заперся в своем убежище. Наверно, он беспокоился из-за того, что Павла Тимофеевича и Денисова до сих пор не было дома.

«От такого помощника не будет пользы, — подумал Сергей. — Николай совсем сдал от страха».

Нельзя сказать, что сам Денисов ни капельки не боялся. Он чувствовал сильное волнение, и червь сомнения точил его, когда он задавался вопросом, стоило ли ввязываться в чужое и наверняка опасное дело. Тем более втягивать в него дядю.

Сергей решил, что следует успокоить нервы, а лучший способ снять напряжение — немного выпить. Он вошел в дом, включил свет во дворе и на кухне, порылся в холодильнике и нашел в нем бутылку с подкрашенным чаем содержимым. Судя по запаху, это был самогон. Сергей налил себе треть железной кружки и взял из пакета, лежащего на столе, корку хлеба. Сделав глубокий выдох, он залпом осушил кружку. Холодный первач обжег горло, затем обволок теплом желудок. Хлебная корка пришлась как нельзя кстати.

Денисов убрал бутылку в холодильник и сел за стол. Через несколько минут алкоголь разошелся по телу, и Сергей почувствовал новый прилив решимости.

Воображаемые картины предстоящей засады завладели его вниманием. Он не заметил, как быстро пролетели полчаса, и вздрогнул, когда во дворе дома неожиданно возник Павел Тимофеевич. Он был один.

Пройдя в дом, дядя без энтузиазма сказал:

— Я зашел к трем мужикам, но все они отказались. Это те, на кого можно было рассчитывать, поэтому на остальных тратить время я не стал.

Сергей поднялся из-за стола. На мгновение Павлу Тимофеевичу показалось, что Денисов, взвесив все «за» и «против», передумал.

— Ну что ж… Сделаем это вдвоем, — сказал Сергей. — Поймаем вашего зверя.

— Заодно утрем нос трусам, — бодро поддержал его Павел Тимофеевич. — Ты не представляешь, как противно смотреть на взрослых мужиков, которые выдумывают отговорки. Никто даже не осмелился признаться, что испугался.

Дядя вынес из кладовки два ружья и патронташ.

— Ничего, если тебе достанется старенькое? — спросил он.

— Мне все равно. Главное, чтоб стреляло.

Сергей принял из рук Павла Тимофеевича охотничью двустволку. Лак на ее деревянных частях за долгие годы службы был покрыт царапинами и частично стерт.

Дядя показал племяннику, как переламывается ружье, и вставил в стволы два патрона.

— Остается только снять с предохранителя, и можно стрелять, — объяснил он.

— Что здесь? Пули? — спросил Сергей.

— Картечь. Если будешь целиться по ногам, то наверняка попадешь. Только не стреляй выше пояса. Лучшая дистанция для стрельбы — десять, максимум — пятнадцать метров, иначе можешь попасть туда, куда не целился.

Павел Тимофеевич задумался, затем вынес из комнаты клетчатое одеяло со штампом воинской части. Убрав со стола все лишнее, он расстелил одеяло, положил на него ружья и патронташ и плотно завернул их.

— Так будет лучше. Чтоб не объяснять каждому встречному, куда мы идем с ружьями на ночь глядя.

Денисов, как более молодой, взялся нести получившийся увесистый сверток, а Павел Тимофеевич собрал в тряпичную сумку несколько помидоров и огурцов, полбулки хлеба, кусок сала, нож, пластиковую бутылку с водой и фонарь.

— Кто знает, сколько придется ждать, — сказал он.

Уже стало совсем темно. Кое-где улицу освещали каким-то чудом уцелевшие фонари. Во дворах и в домах еще копошились люди, но на улице не было почти никого, кроме собак. Павел Тимофеевич и Денисов прошли все село, и лишь трижды им навстречу кто-то попался. Всякий раз, завидев прохожих, дядя с племянником ускоряли шаг и заводили разговор, чтобы никто не пристал к ним с расспросами.

Поскольку они торопились, то очень быстро дошли до того места, где надо было свернуть в проулок между двумя заброшенными дворами. Здесь Павел Тимофеевич остановился, взял у Сергея сверток, развернул его и передал Денисову ружье. Другое ружье он взял себе, надел на пояс патронташ, а одеяло, чтоб не носить с собой, сложил и спрятал в траве под забором.

— Теперь говори как можно тише, — напомнил дядя.

Дальше Павел Тимофеевич пошел первым. Сергей двинулся за ним, время от времени оглядываясь назад. Четвертинка луны скупо освещала высокие заросли травы и узкую тропу между заборами. Сергей подумал, что в такой темноте лучше полагаться не на зрение, а на слух.