Тот, кто таится рядом

Павел Тимофеевич шел впереди. Его загорелое лицо излучало оптимизм и уверенность. В седой бородке пряталась улыбка. Судя по всему, дядя был доволен жизнью, и все произошедшее не сильно огорчило его. Денисов был серьезен, погружен в себя и совсем не замечал окружавшую его красоту. Когда Павел Тимофеевич останавливался и обращал внимание Сергея на пролетающую в небе хищную птицу или на сочные ягоды, облепившие куст, Денисов делал вид, что ему это интересно, но потом вновь уходил в себя, сосредоточившись то ли на своих мыслях, то ли на ноющем плече.

Пройдя около километра и никого не встретив на своем пути, они вышли на заброшенную автомобильную дорогу, упирающуюся в наполовину разрушенный мост. В этом месте Павловка сильно сужалась. Запертая в высоких берегах вода становилась темной и более быстрой.

Мост построили лет тридцать тому назад, в то время, когда бригады шумнинского леспромхоза валили лес возле Варфоломеевки и тяжелые лесовозы возили его из тайги. Уже прошло лет пятнадцать с тех пор, как по мосту проехала последняя машина. Бетонные сваи покосились под натиском наводнений и ледоходов, а от деревянного настила остались лишь отдельные доски, ходить по которым было не так-то просто. Если бы не толстые бревна по краям моста, к которым когда-то крепилось ограждение, то, вероятно, от деревянной части моста не осталось бы ничего.

— Видишь, что стало с мостом? — сказал Павел Тимофеевич, осторожно ступив на старые доски. — Этой весной вода поднялась так высоко, что унесла почти все.

— Чинить, само собой, некому, — заметил Сергей.

— Мост теперь никому не нужен. Да и слава богу! Иначе ваши городские на джипах давно бы тут все исколесили. А так сам увидишь — тишь да благодать. Ни в брод, ни в объезд не проедешь.

Павел Тимофеевич поправил рюкзак и двинулся вперед.

— Держись правого края, тут доски крепче, — посоветовал он.

Денисов пошел следом. Доски, хоть и выглядели хлипкими, даже ни разу не скрипнули.

На середине моста им пришлось перейти на самый край, поскольку доски в этом месте были ненадежными.

Павел Тимофеевич с завидным проворством прошел по круглому бревну и, оказавшись на другой стороне опасного места, посоветовал:

— Не смотри на воду, голова может закружиться.

Оказавшись на другом берегу, Павел Тимофеевич и Денисов пошли по дороге, которая настолько заросла молодыми деревьями и кустами, что передвигаться по ней было труднее, чем по лесу. Когда дорога повернула налево, дядя вывел Сергея на тропу, которая взбиралась в гору.

— Теперь придется идти по сопкам, — объяснил он. — Тропа тут натоптанная, так что будет нетрудно.

— А куда она ведет? — поинтересовался Денисов.

— Вначале к зимовью, а потом — к заготовительному участку леспромхоза. От участка осталось лишь несколько брошенных вагончиков. Там когда-то горел лес, и люди ходят туда за ягодой.

Они стали подниматься по тропе. Дядя с несвойственной его возрасту легкостью взбирался по склону, перелезал через поваленные деревья, перепрыгивал ямы. Сергею пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать.

Под кронами деревьев было прохладно. В низине росло много сравнительно молодых деревьев, но на склонах, куда в свое время не добрались лесорубы и тяжелая техника, росли толстые сосны. В таких местах подлесок редел, и землю покрывала опавшая хвоя.

Отовсюду доносились птичьи голоса, разнообразные звуки и шорохи. Возможно, где-то поблизости, почувствовав людей, пряталось осторожное зверье.

— Хищников можно не опасаться, в это время года все в лесу сыты, — сказал дядя, заметив, что Сергей время от времени оглядывается по сторонам.

— Почему не проложили тропу по низине? — спросил Денисов.

— Тропа идет напрямую от моста к зимовью. Если бы мы пошли по низине, то нам бы пришлось петлять вдоль берега речки. Там очень сыро, и все заросло. Мы скоро выйдем к этой речке, сам посмотришь.

Чтобы развлечь племянника, Павел Тимофеевич стал рассказывать ему занимательные истории, участником которых ему довелось быть. Иногда он останавливался, чтобы перевести дух и показать Денисову то дерево, на котором можно собрать два ведра опят, то поляну, где видели следы тигра, то еще что-нибудь интересное. Так, с короткими передышками, они шли больше получаса, и тропа, как и обещал Павел Тимофеевич, привела их в низину, по которой текла узкая речка.

Речку можно было перепрыгнуть, не рискуя замочить ноги. Обмелевшее русло и берег были устланы обкатанными водой камнями, чередующимися с песчаными участками. В этом месте речка делала изгиб, образуя открытое пространство, на которое в середине дня даже падали солнечные лучи. На галечном берегу лежало два бревна, между ними сохранились угли старого размытого дождями костра.

— Еще одна сопка, и будет зимовье, — пояснил Павел Тимофеевич.

Он снял ружье и рюкзак и положил на землю. Подойдя к речке, встал на корточки, несколько раз зачерпнул ладонью воду, напился и смочил лицо.

— Отдохнем немного, — сказал он, пригладив мокрой ладонью бороду и усы.

Павел Тимофеевич немного устал, несмотря на таежную закалку.