Тот момент

— Для него — да. И на сей раз за Финна сражаться некому, мамы больше нет.

— Это сейчас было неуместно, — говорит Мартин, повышая голос и тыкая в меня пальцем. — Вы с ним пять минут знакомы, а говорите мне, что лучше меня знаете, как воспитать моего сына.

Чувствую, как внутри закипает гнев. Все, что я так долго сдерживала. Мне трудно говорить тихо.

— Помните, я была с ним в самый тяжелый час его жизни? Я держала его, когда вас не было рядом, потому что ваша жена сочла за лучшее увезти сына подальше. В отличие от вас я слушаю Финна и слышу его боль, а вы отмахиваетесь, потому что иначе придется признать свою неправоту. Во всем.

Я поворачиваюсь и выхожу из кухни, прежде чем Мартин закричит и Финну придется закрывать уши. Я иду прямо к нему в комнату. Финн лежит и читает книгу по садоводству. Смотрит на меня.

— Он ведь не послушал?

Я вздыхаю и сажусь на его кровать.

— Нет, сейчас нет. Однако я устроила ему небольшую выволочку, надеюсь, до него дойдет.

— Значит, он на тебя злится?

— Наверное, немного.

— Он все равно сделает тебе к чаю макароны с сыром?

— Не знаю, — с улыбкой говорю я. — Но надеюсь, потому что я чертовски голодна.

— Может, он просто насыплет туда побольше брокколи. Папа не любит брокколи.

Мы спускаемся, когда Мартин говорит, что чай готов.

Макарон с сыром на моей тарелке почти не видно из-за огромной кучи брокколи.

На следующее утро в семь срабатывает будильник. Я хочу перед работой потратить несколько часов на уборку, чтобы привести Терри в чистый дом.

Если честно, жилье пока не похоже на дом. Я отдраила его сверху донизу. Поставила несколько горшков с растениями, которые мне подарили на работе, и даже пару фотографий: одну с Терри и одну с Финном в его саду на торжественном открытии. Но дом все равно не ощущается домом, потому что Терри здесь нет.

Брат ждет возвращения. А я жду его.

Едва позавтракав, занимаюсь кухней. Лучшее в чайнике и тостере — это то, что они напоминают мне о Финне. Хотя они также напоминают, как Мартин был со мной добр, и мне немного не по себе из-за того, что я на него накинулась.

Все равно надо было ему высказать; тут у меня сомнений нет. Но я также знаю, что правда может причинять боль, и Мартин, вероятно, все еще страдает от моих слов. Весь вечер он помалкивал, а ведь через неделю ему представлять Терри в суде. Надо было подумать об этом, прежде чем открыть рот. И вот так всегда.

Закончив на кухне, я поднимаюсь в комнату Терри. Я принесла ему новое одеяло и подушку. На ночь брата не оставят, но пусть помещение выглядит готовым. Пусть брат увидит, что ему есть куда вернуться, когда он будет готов. Доктор Халил говорит, ждать недолго. Они все еще сокращают дозу лекарств, но брат в порядке и сможет полностью отказаться от них, как только вернется домой.

Я сказала это доктору Халилу. Что Терри сейчас больше всего нужно вернуться домой.

— Тебя наш Барри на свидание позвал, что ли? — позже спрашивает Мардж, когда видит, как я снова смотрю на часы.

— Нет, и я сказала тебе не выдумывать чушь. Наш Терри возвращается домой. Ненадолго. Но если все пойдет хорошо, в следующее воскресенье его отпустят с ночевкой.

— Так что же ты, черт возьми, все еще здесь делаешь? — спрашивает Мардж. — Иди и забери его. И так долго ждала.

— Спасибо, Мардж, — благодарю я. — Я завтра отработаю.

— Нет. А теперь вали отсюда.

Я улыбаюсь ей и снимаю фартук. Через пять минут я иду в больницу, вспоминая все разы, когда забирала Терри из школы. Всегда волновалась, вдруг с ним что-то случится и у него будут проблемы.

И все разы, что валялась в кровати без сна, пока он был маленьким.

Боялась, вдруг брат услышит, как мама и папа дерутся, а затем, несколько лет спустя, что мама напьется и разбудит его, поднимаясь по лестнице. До сих пор помню, как лежала без сна в ночь после смерти мамы. Мучилась угрызениями совести за облегчение. И сильно испугалась, что брата заберут под опеку или что-то в этом роде. Однако они этого не сделали. Сказали, что я способна позаботиться о нем в свои восемнадцать лет. Не знали, что я уже много лет за ним ухаживаю. И так до сих пор. Все еще волнуюсь. Но на этот раз в моем сердце поселилась хрупкая надежда.

Когда я подхожу к палате Терри, он уже сидит в своем кресле и ждет.

— Привет, милый. Готов? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Немного нервничаю. Меня не выпускали… ну, с тех пор.

— Все будет хорошо, — заверяю я. — Ты был болен, а сейчас тебе намного лучше. Так сказал доктор Халил. Он бы не выпустил тебя, если бы решил, что ты недостаточно здоров.

— Так странно, мы ведь поедем в новое место. Не похоже на возвращение домой.

— Я знаю. Но тебе понравится. Как только ты увидишь свои вещи.

— Что-нибудь осталось с прежнего места?

— Только твой телевизор, видео и все твои кассеты.

— Кто там сейчас живет? Я имею в виду, в нашем старом доме.

— Не знаю, милый. Я туда больше не ходила. Теперь у нас новый дом. Новое начало и все такое.

Терри встает и берет свою сумку.

— Ну что, идем?

— Ага, — кивает он, следуя за мной из комнаты.

Терри стоит на кухне и оглядывает дом, которого никогда раньше не видел.