Тот момент

— У тебя новые чайник и тостер, — замечает он.

— Да, их дал мне Мартин, когда я переехала. Тот парень, что будет представлять тебя на апелляции, помнишь, я говорила?

— Папа Финна, — подхватывает брат.

— Верно, — говорю я, радуясь, что он действительно слушал мою болтовню во время визитов.

— Похоже, этот Финн славный.

— Так и есть. Он тебе очень понравится. Уверена, вы с ним скоро познакомитесь.

— Что это? — спрашивает Терри, указывая на листовку на холодильнике.

— О, это кружок рисования, начнется на следующей неделе. Взяла листовку в библиотеке, подумала, чего бы не сходить, хотя не знаю, куда его втиснуть в график.

— Давно пора, — говорит Терри. — Ты всегда хорошо разбиралась в искусстве. И со мной все будет хорошо. Не беспокойся обо мне.

Я улыбаюсь ему. Конечно, это неправда. Но так приятно снова слышать, как брат думает о других людях.

— Спасибо, — благодарю я. — Может, что и выйдет.

Терри следует за мной наверх в свою спальню и оглядывается.

— Она большая, — замечает он. — Больше, чем моя прошлая комната.

— Ага. А еще тут красиво и светло.

Когда мы возвращаемся в гостиную, Терри идет прямиком к телевизору. Заглядывает в картонную коробку и проверяет, там ли все его кассеты. Затем поворачивается и улыбается мне:

— Тогда поставь чайник, сестренка. У нас есть время на пару серий.

Плетусь на кухню. Когда я возвращаюсь с чаем, брат смотрит дрянную пародию на Фредди Меркьюри, и такое впечатление, что он никогда и не уезжал.

До. 13. Финн

В воскресенье вечером я лежу в палатке рядом с мамой. Не уверен, спит она или просто притворяется, как я. Мои ноги гудят от долгой прогулки, а живот все еще полон овощных колбас и печеных бобов, которые мы приготовили к чаю.

Но все, о чем я могу сейчас думать, — это папа. Он будет переживать, что мы не приехали домой, и, вероятно, понял: утром на встречу с миссис Рэтклифф придется идти одному. Если он еще пойдет. Скорее, все отменит, потому что нет смысла идти, если меня там не будет.

И как бы папа ни злился сейчас, к четвергу, когда мы вернемся, рассвирепеет еще больше.

Не могу не думать, что это моя вина. Если бы я не заболел, мама, возможно, не догадалась бы взять меня с собой в поход. Интересно, что завтра скажут другие дети, когда я не приду. Они, наверное, подумают, что я прикинулся больным, лишь бы не сдавать экзамены. Но Лотти догадается. Я почти уверен, она поймет, что мы устроили действительно громкий протест.

Будь у меня мобильный телефон, я мог бы написать ей и сообщить, что происходит. Думаю, она бы очень разволновалась. Но тогда, возможно, Лотти попала бы в беду из-за того, что не доложила обо мне, так что, наверное, и хорошо, что я без телефона. Теперь я понимаю, почему мама не взяла свой мобильный. Папа позвонил бы сто раз, и мы бы вернулись.

Я пытаюсь мысленно соединить звезды в созвездия. Они до сих пор сияют перед глазами, потому что я так долго на них смотрел. Ночь ясная. Интересно, смотрел ли сегодня папа на звезды? Или слишком злился?

Наутро у меня болит живот. Сначала я думаю, это потому, что у меня сегодня экзамен, но потом открываю глаза и вспоминаю, что лежу в палатке и у меня болит живот, потому что я сегодня ничего не сдаю.

— Доброе утро, милый, — говорит мама. Она не спит и сидит в своем спальном мешке рядом со мной.

— Который час? — спрашиваю я.

— Самое начало восьмого, — отвечает она.

Я киваю. Еще есть время вернуться домой. Мы могли бы уехать прямо сейчас, а на такси еще и добрались бы до школы вовремя.

Может, все было бы хорошо. Может, было бы не так плохо, как я думаю.

— Эй, иди сюда, — говорит мама, и я начинаю плакать. Позволяю ей обнять меня и раскачивать из стороны в сторону, как она это делала, когда я был маленьким.

— У меня будут действительно большие неприятности, не так ли? — спрашиваю я срывающимся голосом.

— Нет, — отвечает она. — Если у кого и будут проблемы, так это у меня. Но помни, мы просто взяли четырехдневный отпуск по учебному плану. Оливия Уортингтон так поступила, когда уехала на Мальдивы, не так ли?

— Да, но она сперва отпросилась и уезжала не на неделе контрольных. А потом она принесла миссис Рэтклифф очень дорогой подарок.

— Что ж, ты всегда можешь притащить директрисе каркас для палатки, — улыбается мама.

Я знаю, что она пытается шутить. Просто мне не хочется смеяться.

— Послушай, — продолжает мама. — Я не позволю тебе попасть в беду, ясно? Я беру на себя полную ответственность. Но если ты хочешь пойти в школу, я отведу тебя сейчас, еще есть время. Я не хочу, чтобы ты делал то, что тебе не нравится.

Я сомневаюсь, прежде чем ответить. Теперь перетягивание каната происходит внутри меня, а не снаружи.

— Я не хочу в школу, но мне очень плохо из-за того, что я не приду, хотя должен, и я не могу перестать думать о том, насколько разозлятся папа и миссис Рэтклифф.

— Хорошо, — говорит мама, прижимая меня к себе. — Приятно, что тебе небезразличны чувства других людей, но речь идет о тебе и о том, что для тебя правильно, а не о том, чего ждут все остальные.

Я киваю и вытираю нос спальником.