Читаем Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски полностью

Из бортового журнала

1. Омское метро

В то время как московский метрополитен строит новые ветки и кольца, а стокгольмский (метрополитен, а не синдром) изобилует марсианскими по своему духу фотографиями, омское метро остается одним из самых обсуждаемых нереализованных проектов, который и по сей день обрастает мифами. Так, Илья Михеенко, член московской команды Тотального диктанта, большую часть жизни проживший в Омске, рассказал о бытовавшей городской легенде: говорят, после постройки нескольких станций, которые функционировали как подземные переходы, в них запускали аудиозаписи шума прибывающего поезда, чтобы горожане постепенно привыкали к тому, что их ждет. Это не более чем миф, который успешно тиражируется и сегодня.


2. Омская птица, или Птица-омич

Известным мемом, который ассоциируется с Омском, является так называемая Омская птица. Помните, лет десять назад на просторах интернета появилось бесчисленное количество картинок с птицей в красном капюшоне? Шутка строилась на том, что написанное на картинке выражение воспринималось буквально, и из-за этого у него появлялся второй непривычный смысл. Изначально эта птица — персонаж с картины Хайко Мюллера «Крылатый рок». Один из пользователей имиджборда «Двач» приписал к этой картине фразу «Welcome to Omsk!» — так и зародился этот мем. Сегодня об Омской птице помнят разве что только умудренные жизнью юзеры, мечтательно почесывающие бороды и восклицающие: «Да, были птицы в наше время!»


3. «Не пытайся покинуть Омск»

История мема началась в 2014 году, когда порывистый ветер снес со своего привычного места памятник-шар «Держава», который располагался в историческом центре Омска. Это событие не обошло стороной любителей мемов: появились шутки, что шар пытался покинуть Омск, но не смог. Так появилась фраза «Не пытайтесь покинуть Омск», которая используется при любых неудачных попытках уехать из города.

В Омске есть 34 Рабочих улицы, Северных — 36 штук, Линий — 27, а Амурских — 21. Особенность города — номерные улицы, которые вводили на окраинах по принципу англо-саксонской системы. «С юга на север идет авеню, с востока на запад — стриты», — как писал Владимир Маяковский.

Гости на стоянке настоятельно посоветовали оскорбиться, если спросят: «Ты чего? С первой линии, что ли?» Потому что «с первой линии» значит «дурак». Дело в том, что в Омске на улице Куйбышева (после нее идет 2-я Линия, а 1-й Линии нет) находится областная психиатрическая больница.

А вот если вам предложат «поорать», лучше соглашайтесь. «Орать» — омский синоним слова «смеяться». Такое местное переосмысление слова — тайна, покрытая мраком.

Между тем любой смешной, забавный момент, фразу здесь называют «сливой» (а иногда еще и «коркой»). Со «сливой» ситуация чуть понятнее. Бытует мнение, в этом значении слово пришло в обиход омичей из теплых краев, где «сливовый» иногда используется в значении «красивый».

Еще одно интересное местное слово — «чойс». Так в Омске называют любую лапшу быстрого приготовления. Просто первой на местный рынок попала продукция китайского производства «Choice». Вот и прижилось…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки