Читаем Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски полностью

Из бортового журнала

Владимир Пахомов рассказал курганцам о непроизносимых согласных.

Когда на уроках русского языка в школе учат это правило, то обычно предлагают запомнить вместе слова «сверстник» и «ровесник». В слове «сверстник» пишется непроизносимая согласная «т», а в похожем слове «ровесник» она не нужна. Сверстник — это тот, с кем ты прошел одинаковое количество верст, говорят нам в школе, поэтому проверочное слово здесь — «верста». А ровесник — тот, с кем ты прожил равное количество вёсен, поэтому проверочное слово здесь — «весна», где нет буквы «т».

У такого объяснения есть небольшой плюс — оно помогает запомнить правильное написание. И очень большой минус — история слов здесь искажается: частично — в случае со словом «сверстник», а полностью — в случае со словом ровесник. Вам тоже говорили, что ровесник — тот, с кем прожито одинаковое количество вёсен? Вас обманули. К слову «весна» существительное «ровесник» не имеет никакого отношения.

Слово «ровесный» составилось из древнего корня «ров», который мы встречаем в словах «ровный», «ровня», «ровнять», и суффиксов «ес» и «н». Исторический суффикс «ес» можно обнаружить и в других словах. Для этого достаточно сравнить пары «чудо» — «чудеса», «небо» — «небеса», «слово» — «словеса». Неоткуда было взяться букве «т» в словах «ровесный», «ровесник», «ровесница», так и закрепилось исторически оправданное написание — без «т».

А вот слово «сверстник» действительно родственно «версте». Но в древнерусском языке существительное «верста» означало «возраст», «сверстник», «пара», «ровня». В диалектах эти значения сохраняются до сих пор. Конечно, верста — это еще и мера длины, немного больше километра. Александр Афанасьевич Потебня, языковед и философ XIX века, описал, как развивалось значение этого слова. «Верста» родственно глаголу «вертеть», и сначала верстой называли поворот плуга в конце сделанной им борозды, потом — сами борозды, равные друг другу, а дальше — любое одинаковое расстояние или время, любую равную часть. Затем значение раздвоилось: одна ветвь — верста как расстояние, мера пространства; другая — как возраст. От версты — «возраста», а не от версты — «расстояния» образовалось прилагательное «сверстный», равный по возрасту, а от него уже и существительные «сверстник» и «сверстница», конечно, с буквой «т».

Вот такие причудливые повороты судьбы скрываются в написании слов.

* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки
Город костей
Город костей

Там, где некогда бороздили волны корабли морские, ныне странствуют по Великой Пустыне лишь корабли песчаные, продвигаясь меж сияющих городов. И самый главный из городов — Чарисат. Город чудес, обитель стройных танцовщич и отчаянных бродяг, место, где исполняются мечты, куда стремится каждый герой, каждый авантюрист и искатель приключений. Город опасностей и наслаждений, где невозможно отличить врага от друга, пока не настанет время сражаться… а тогда может быть уже поздно. Город, по улицам которого бредут прекрасная женщина и обаятельный вор, единственные, кто в силах обмануть жрецов страшного культа, несущего гибель городу мечты…

Кассандра Клэр , Майкл Коннелли , Марта Уэллс

Фантастика / Триллер / Любовное фэнтези, любовно-фантастические романы / Языкознание, иностранные языки / Любовно-фантастические романы