Тотти. Император Рима

Стадион дортмундской «Боруссии» великолепен, потому что сначала, когда туда заходишь, он не кажется огромным, но, приближаясь к центральному кругу, постепенно понимаешь, насколько он большой. Я играл здесь с «Ромой» в товарищеском матче, но тогда трибуны не были заполнены. В день полуфинала же стадион уже за два часа до начала матча кипел от фанатов, надежд, страхов – впечатление было просто потрясающее. Про себя я подумал, что немцы создали удивительно зрелищную обстановку для празднования своего выхода в финал и что если в финал выйдем мы, то их разочарование будет чудовищным. Ну что ж поделать. Во время предматчевого выхода для знакомства с полем я искал глазами часть трибуны, которая была зарезервирована за нашими фанатами. Она, конечно, была маленькой, но выглядела приятно (а во время игры флаги я буду замечать почти везде); я поприветствовал наших, и они шумно ответили. Они были заведены, как будильники.

Когда ты психологически готовишься к очень трудному матчу на выезде (а тот матч, конечно, был самым сложным из выездных в моей карьере, я никогда в жизни не играл в такой враждебной обстановке), ничто тебя так не воодушевляет, как вид твоих тифози. Это люди, которые знают, что такое риск, даже если их безопасность обеспечена, и знают, что такое дискомфорт от присутствия в недружелюбной обстановке. Они следуют за тобой, потому что не хотят оставлять тебя одного, как поется в гимне «Ливерпуля». Это прекрасно. Кроме того, фанаты соперника освистывают твоих, чтобы подавить их энтузиазм, и внутри тебя растет желание выиграть для них, для того чтобы отплатить им за все, чем они жертвуют, чтобы быть там, рядом с тобой. Когда играешь дома, нет такого прочного единения. А на трудных выездах дистанция между играющими и болеющими очень сильно сокращается, ты чувствуешь себя действительно под одним флагом с ними. Играешь за своих тифози потому, что хочешь видеть их выходящими со стадиона с поднятой головой, счастливыми, чтобы их провожали унылые и завистливые взгляды болельщиков соперника.

На этом островке трибуны были и мои болельщики – Сильвия (Илари не смогла приехать), дяди, тети, другие родственники, несколько друзей. Я не могу различить их, не могу подойти к трибуне ближе дозволенного. Но знаю, что они там, и этого мне достаточно. Между тем немецкая полиция, по обыкновению вежливая, удалила с поля безбилетных членов делегации нашей сборной, несмотря на то что у них были аккредитации с фотографиями. В предыдущих матчах наша делегация располагалась на местах позади скамейки, но на этот раз организаторы были непоколебимы. Однако, несмотря на угрожающие выражения лиц и кажущуюся неизбежной стычку, нервы у членов нашей делегации все же выдержали.

Началось! Мы сразу вкатились в игру, атаковали выразительно и непрерывно. Я находил свободное пространство между линиями, и после штрафного, хорошо выполненного, но не доставившего Леманну головной боли, мне представилась возможность, которую я ждал. Получив мяч около центральной линии, я заметил секундный «сдвиг» в обороне немцев – крайний защитник потерял позицию, Перротта увидел проход между двумя центральными и решительно бросился туда: ни Баллак, ни Фридрих не находились достаточно близко для того, чтобы накрыть мой пас, и мяч опустился прямо перед Перроттой. В «Роме» такие действия были для нас достаточно привычны, и у меня перехватило дыхание: каждый раз, когда Симоне продлевает контракт, он обнимает меня и говорит: «Это все заслуга тех точных передач, которые ты мне отдаешь». Но в этот раз вторым касанием он отпустил мяч далеко и дал Леманну время на то, чтобы выйти и ликвидировать угрозу. Жаль, это был чистейший голевой момент. Несколько минут спустя Пирло выполнил угловой справа, подав мне условный знак: в матче против Украины я пробил намного выше ворот, на этот раз я тщательно подбирал положение корпуса, чтобы направить мяч ниже, я освободился благодаря, между прочим, движениям Матерацци и хорошо пробил. Но на пути мяча было много игроков, и я угодил в Каннаваро. Тот факт, что в штрафной немцев в этом эпизоде участвовали два наших центральных защитника, хорошо иллюстрирует поддержку, которая ободряла нас в этом кипящем котле: Германия сильна, их фанаты верят в свою сборную, но давление направлено не на нас. Напротив, было такое чувство, что они опасались больше и что наше бурное начало обеспокоило их еще сильнее. Клинсманн размахивал руками – я часто пробегал мимо их скамейки, – но мне показалось, что он не столько раздавал тактические указания, сколько пытался воззвать к смелости тех, кому ее недоставало. Липпи же был очень спокоен. К перерыву мы подошли с ощущением, что заработали очки. Жаль, что футбол – это не бокс.

– Вы должны выиграть в основное время, – внушал Липпи, ходя от одного из нас к другому. – У вас есть для этого все возможности, вы лучше играете. Продолжайте так, ваши ноги на это способны, вы больше месяца работаете, чтобы выиграть этот матч, вас ничто не может остановить!