Тотти. Император Рима

Мы очень смеялись, когда в Тригории смотрели прямую трансляцию презентации Антонио в «Реале», потому что его неуместная куртка с меховой оторочкой, в которой он предстал в присутствии безукоризненно одетого вице-президента, великого Эмилио Бутрагеньо, ясно показывала, что «Реал» привел в дом сам не знал кого. Не хочу сказать ничего плохого: на поле Антонио был полностью готов играть рядом с Роналдо, Зиданом, Раулем или Робиньо. Но такое его появление, в такой обстановке – самой официозной в мире – оставило нас в недоумении… После нескольких месяцев молчания он все же сделал несколько заявлений на пресс-конференциях, потом были еще интервью, и по отношению ко мне Антонио всегда оставался великодушным, как, впрочем, и я, когда спрашивали мое мнение о нем. Обе стороны помнили о профессиональной этике. На этой волне началось некоторое потепление и старых человеческих отношений. Разумеется, полтора года я следил за его результатами в «Реале», и, когда Антонио вернулся в Италию, в «Сампдорию», клуб, к которому я всегда испытывал симпатию, я был рад видеть его довольным. На самом деле он продолжал доставлять нам беспокойство даже издалека: в книгах, которые он написал в те годы с Пьерлуиджи Пардо, он рассказывал, что приводил по ночам в Тригорию женщин, но никто из нас ни разу их не видел. И нашим женам мы тоже объясняли, что такого не могло быть ни с кем. К счастью, в то время уже была близка его встреча со своей спутницей жизни: Каролина – женщина умная и способная образумить его даже тогда, когда он того не желал. Не случайно после его женитьбы стали чаще появляться интервью, в которых Антонио сожалел о том, что он потерял, покинув «Рому». «Что мы потеряли», – добавлял я.

Впоследствии мы нередко встречались на поле, но запомнился один матч – тот, который не позволил мне завоевать второй скудетто в моей карьере: «Рома» – «Сампдория», 1:2, это было 25 апреля 2010 года. В тридцать пятом туре, за два матча до того, как мы пропустили «Интер» на вершину, наше движение в таблице казалось нам пандусом к скудетто. Последним серьезным препятствием был матч с «Сампой» на «Олимпико», и на неделе, как это всегда и бывает в таких случаях, начались шутки и подначки ребят:

– Позвони Кассано!

– Напомни ему о старой дружбе!

И тому подобные. Конечно, я держался от него подальше, но в то воскресенье, пока мне делали массаж перед игрой, Антонио сам постучался в дверь. Он знал, где меня найти. Не считая массажиста, мы были наедине, и нас тут же разобрал смех.

– Слы’, отвали от меня, – отмахивался я от него. Обычное начало, под этой фразой я подразумевал все, начиная с его присутствия там в последние минуты перед игрой.

– Не могу, – весело гримасничал он. – На кону выход в Лигу чемпионов, нам надо выигрывать.

Я ответил, что знаю это, и мне будет жаль разочаровать его. Мы попрощались, взаимно послав друг друга куда подальше, широко улыбаясь, и я подумал о том, как же приятна была эта прелюдия, в которой мы пообещали друг другу биться так, как подобает, но с глубоким уважением друг к другу. Антонио почувствовал необходимость прийти ко мне и сказать, что сделает все, чтобы нас победить: я не сомневался, что он этого хочет, но расценил этот визит еще и как дань уважения истории нашей дружбы.

И случилась беда. На самом деле настоящим героем матча стал Сторари, это была самая выдающаяся вратарская игра из тех, в которых мне доводилось участвовать. После моего гола в первом тайме Кассано в начале второго, разумеется, выдал просто волшебный кросс на Паццини, который не упустил возможность забить головой. Это не было местью, как говорили многие. Это просто неизбежность, которая свершилась: найдя себя в атаке очень сильной команды, Антонио повысил уровень своей игры до требуемого. Но не игра Кассано меня изумляла и повергала в уныние, а спасения Сторари. Если я не аплодировал ему, то только потому, что в это время чемпионство уплывало из наших рук – Паццини сделал свое дело на последних минутах матча. Я не смог бы передать словами мое разочарование. Но они заслужили победу.

Через четверть часа после матча, когда я растянулся на скамейке в раздевалке, спрашивая себя, как мы могли упустить титул, передо мной возник Антонио.

– Я же тебе говорил, – усмехался он.

Кроме Де Росси и Перротты, который качал головой, все уставились на него как на инопланетянина – они пришли в «Рому» уже после его ухода. Возможно, они ждали, что при виде такой радости, как минимум неуместной, я пойду на него врукопашную. Не скрою, что в этот очень долгий миг такой соблазн у меня был. Потом, постепенно, пришло понимание того, что передо мной обычный Антонио, тот, которого я любил как брата. Искреннего человека, действующего спонтанно, даже если это вредит ему. Способный прийти и порадоваться своей замечательной победе в раздевалку, где царят похоронные настроения из-за решающего проигрыша, но без злорадства и неуважения. Просто-напросто он не понимает ситуацию. Видя, что я его не тронул, никто не осмелился сделать это.

– Пока, Антонио. Увидимся, – кивнул я.

– Пока-пока!