«Товарищ Керенский»

В то же время Керенский мог почувствовать недовольство рядовых военнослужащих уже в ходе своей поездки в Гельсингфорс. Ощущали это недовольство и его противники. Большевики, опираясь на данное настроение, повели атаку против военного министра. Затем его начали критиковать также некоторые меньшевики и социалисты-революционеры. В рядах эсеров отношение к Керенскому стало, кроме прочего, индикатором глубоких внутрипартийных разногласий. Настоящую сенсацию произвел тот факт, что на партийном съезде Керенский не был избран в Центральный комитет, – факт, еще более обостривший эти разногласия.

Первоначально большевики критиковали отдельные приказы, изданные Керенским, затем они перешли к общей политической критике министра, что сопровождалось и развенчанием его политического стиля. В милитаризации образа Керенского, а не только в его политических действиях, левые социалисты видели признаки «бонапартистской диктатуры», а «театральный» стиль выступлений популярного политика подвергали осмеянию. В некотором отношении можно сказать, что левые открыто писали то, о чем правые говорили в своем кругу, – люди разных взглядов все больше иронизировали по поводу восторженных речей, «объятий» и «поцелуев».

Но все же и стиль, и политика Керенского продолжали пользоваться значительной поддержкой общественного мнения. Формы проявления революционного и патриотического энтузиазма воспринимались как вполне адекватные. К тому же критика министра со стороны «ленинцев» заставляла сплачиваться всех сторонников Керенского, укрепляла разнородную коалицию поддержки «вождя революционной армии»: задачи подготовки наступления требовали прославления – искреннего или прагматичного – его главного вдохновителя. Это вело к появлению новых форм прославления вождя.

Глава IV. «Наступление Керенского»

З. Н. Гиппиус 20 мая сделала запись в своем «дневнике»: «Керенский настоящий человек на настоящем месте. The right man on the right place, как говорят умные англичане. Или – the right man on the right moment? А если только – for one moment?»[950] Интересно, что похожие слова – «нужный человек на нужном месте» – нашел и бывший император, который 8 июля записал в дневнике: «Этот человек положительно на своем месте в нынешнюю минуту. Чем больше у него власти, тем будет лучше»[951]. Как видим, Николай II, в отличие от Гиппиус, даже не питал никаких сомнений, категорично оценивая деятельность военного министра позитивно. И некоторые другие современники разделяли это мнение[952]. Такая репутация была следствием той роли, которую Керенский сыграл при организации боевых операций.

18 июня 1917 года войска Юго-Западного фронта перешли в наступление, чему предшествовала мощная артиллерийская подготовка[953]. Никогда еще русское командование не имело такого количества артиллерии, никогда еще не было заготовлено столько снарядов: «…на тех же местах, где год тому назад захлебнулся прорыв 1916 года, вновь начиналась грандиозная по своим размерам и по количеству введенной в дело тяжелой артиллерии операция», – писал известный военный историк[954]. Первоначально атака была успешной, войска прорвали оборону врага, продвинулись вперед, захватывая пленных и трофеи. Однако противник вводил в бой резервы, некоторые позиции в ходе тяжелых боев переходили из рук в руки[955].

Наступление должны были поддержать войска Западного и Северного фронтов. Начать операцию они смогли лишь в начале июля, когда наступление Юго-Западного фронта уже захлебнулось, и не выполнили поставленных перед ними задач. Порой солдаты захватывали первую линию вражеских позиций и отказывались наступать дальше. Но и эти атаки иногда ставили противника в сложное положение. На Румынском фронте российские и румынские соединения успешнее атаковали врага, хотя развить успех не смогли, ибо к тому времени войска соседнего Юго-Западного фронта уже стали отступать.

Германское командование, получавшее сведения о предстоящих операциях русской армии, заранее готовилось к отражению удара и перебросило несколько испытанных дивизий из Франции. Хорошо подготовленное контрнаступление было мощным – некоторые недисциплинированные полки Юго-Западного фронта, к тому же понесшие потери во время наступления, не могли его выдержать. Затем стали отходить и более стойкие части, опасавшиеся окружения. Отступление порой превращалось в бегство, от буйства русских солдат страдало мирное население. Лишь использование жестоких мер, включая применение заградительных отрядов, позволило остановить врага на новой линии обороны, которая отчасти проходила по государственной границе. При этом некоторые соединения русской армии наносили противнику ощутимые контрудары, сдерживая его продвижение, затрудняемое, помимо прочего, растягиванием его коммуникаций.