«Товарищ Керенский»

С другой стороны, как мы уже видели, Ленин и другие большевики, находившиеся в сложной ситуации, не стремились расширять фронт явно обозначаемых политических врагов, поэтому и не критиковали Керенского открыто. Политического врага для большевиков накануне Апрельского кризиса олицетворяли собой Гучков и Милюков. Керенского же – противоречия между ним и Милюковым не были секретом – большевики критиковали завуалированно (об этом упоминалось выше). К тому же авторитет Керенского у многих левых социалистов, в особенности в провинции, был весьма велик, а некоторые надеялись на создание широкого социалистического фронта от Керенского до Ленина (см. главу II)[1051].

Атаки на Ленина и «ленинцев» значительно обострились в дни Апрельского кризиса. Праздник Первого мая (18 апреля по старому стилю) описывался на страницах некоторых изданий как политическое поражение большевиков. Авторы газеты кадетов указывали, что в этот день «ленинцы» проявили большую активность, однако их выступления не пользовались успехом – на праздничных митингах единомышленников у Ленина было мало[1052]. Сотрудник бульварной газеты был более категоричен: «Пробовали серьезничать, стараться доказать свою правоту пыжики-ленинцы, но над ними добродушно смеялись. <…> Праздник труда – большой урок для Ленина. В этот день таинственного эмигранта разобрали по косточкам и из жуткого вождя перерядили его в “петрушку”. К вечеру “ленинцы” совсем замолчали со своими шипящими речами…»[1053]

Весть о публикации «ноты Милюкова» существенно изменила ситуацию. Некоторые современники рассматривали Апрельский кризис как конфликт, в выигрыше от которого могут быть либо Керенский, либо Милюков. Н. В. Устрялов записал в дневнике в ночь на 20 апреля: «Может уйти правительство, образуется кабинет в лучшем случае Керенского… Или победит Милюков, уйдет Керенский, правительство лишится поддержки “советов депутатов”. Или правительство останется в полном своем составе, но все-таки лишится поддержки советов»[1054]. Как видим, будущий лидер «Смены вех» допускал вероятность сохранения в правительстве и Милюкова, и Керенского, но в таком случае позиции последнего – из-за отсутствия поддержки со стороны Совета – существенно ослабли бы.

Для большевиков и части левых социалистов именно министр иностранных дел олицетворял «буржуазию», и они использовали лозунги борьбы с Милюковым и «милюковцами» для политической мобилизации. Такая тактика персонификации образа врага вызвала возражения у Ленина, который полагал, что требование отставки Милюкова затушевывает классовый характер кризиса: «Демонстрации начались как солдатские демонстрации, с противоречивым, несознательным, ни к чему не способным повести лозунгом “долой Милюкова” (точно перемена лиц или группировок могла изменить суть политики)»[1055]. В то же время автор этой цитаты вовсе не возражал, когда сам рассматривался в качестве персонификации политического течения, противостоящего Милюкову (очевидно, лидер большевиков полагал, что такая форма критики объективно укрепляет его собственные позиции).

В дни кризиса конституционные демократы и их союзники выводили на улицы своих сторонников под лозунгами, призывавшими к защите Милюкова и к атаке на Ленина и «ленинство». Они несли плакаты: «Ленина и компанию – обратно в Германию», «Долой Ленина», «Арестовать Ленина», «Ленин губит Россию». При этом газета кадетов подчеркивала, что такие лозунги получали поддержку со стороны солдат и матросов – позиция данных групп придавала лозунгам больший вес. Автор «Новой жизни» так описывал выступления сторонников Милюкова: «Имя Ленина буквально не сходило с уст публики, наполнявшей Невский. <…> Все говорили только о Ленине, все винили только его и грозно требовали немедленного его ареста… Они просто считают, что Ленин объявил войну Временному правительству и что граждане и армия выступили на защиту правительства против Ленина»[1056]. О ноте, спровоцировавшей кризис, сторонники Милюкова не упоминали.

Как борьбу сторонников и противников Ленина описывал Апрельский кризис и известный кадетский журналист, впоследствии сыгравший большую роль в прославлении Керенского: