«Товарищ Керенский»

В действительности толпа разделилась на две неравные половины по другому признаку – против Ленина (огромное большинство) и – за Ленина (незначительное, хотя сердитое меньшинство). <…> Но двадцать первого числа выступил обыватель, и все карты на минуту смешались. Вопросы об империализме и интернационализме отошли на второй план. Вместо того вспыхнул обывательский мятеж против Ленина, мятеж, поддержанный солдатами и потому едва не превратившийся в вооруженное восстание. <…> Ибо имя Ленина в сущности означало собою анархию и борьба против Ленина была борьбою за государственность[1057].

Сторонник лидера кадетов тоже не вспоминал о «ноте Милюкова»: политически выгодно было представить кадетов как авангард борьбы против одиозного вождя большевиков, чтобы укрепить единый «антиленинский» фронт.

Сам же Ленин не без удовлетворения наблюдал за тем, что его имя оказалось в центре конфликта. Он так описывал кризис: «Буржуазия захватывает Невский – “Милюковский” по выражению одной газеты – проспект и соседние части богатого Питера, Питера капиталистов и чиновников. Манифестируют офицеры, студенты, “средние классы” за Временное правительство, из лозунгов часто попадается надпись на знаменах “долой Ленина”»[1058].

На улицах звучали возгласы сторонников Милюкова, осуждавших Ленина. Демонстрантов же, критиковавших «ноту Милюкова», приверженцы министра иностранных дел именовали «ленинцами». Порой это вызывало протест, например: «Мы не ленинцы, мы рабочие завода “Лесснера”». Однако для сторонников Милюкова политическая позиция враждебных им манифестантов была знаком принадлежности к «ленинству»: «Значит, вы ленинцы, а не рабочие». Возмущенные демонстранты кричали: «Мы не ленинцы, долой буржуазную травлю!» Некоторые рабочие, отвергавшие ярлык «ленинства», пытались обратить спор в шутку: «Я смоленский». Но затем потерявшие терпение рабочие, разозлившись, в самом деле стали приветствовать лидера партии: «Да здравствует товарищ Ленин». Впоследствии они уже начинали движение в центр города, вызывающе скандируя: «Да здравствует Ленин!»[1059] Газета Военного министерства даже сообщала, что были провозглашены лозунги: «Власть Ленину, вождю социализма», «Власть нашему вождю Ленину»[1060].

Сложно реконструировать динамику настроений манифестантов, но, похоже, именно стремление противостоять политическим противникам вынудило многих критиков «ноты Милюкова» открыто поддержать Ленина, приняв ярлык «ленинства», навязываемый врагом. Некоторые делали это без особой охоты. Показательно, что об эпизоде с рабочими завода Лесснера, которые отказывались именовать себя «ленинцами», писала и «Правда». В то время даже некоторые члены редакции большевистской газеты не готовы были согласиться с тем, что все ее сторонники будут рады именоваться «ленинцами».

Апрельский кризис стал политическим поражением Милюкова – именно так оценивали ситуацию представители разных сил. Предложения лидера конституционных демократов, предусматривавшие конфронтацию правительства с Советом, были отвергнуты. Милюков потерял пост министра иностранных дел и отказался войти в коалиционное правительство. В этой ситуации участники политического процесса оказались заложниками своей риторики: если кризис описывался как противостояние «милюковцев» и «ленинцев», то явное поражение Милюкова могло восприниматься как победа Ленина. Апрельский кризис существенно укрепил позиции последнего и в стране, и в его собственной партии: публикация «ноты Милюкова» подтверждала некоторые прогнозы лидера большевиков, многие противники Милюкова либо преодолевали враждебное отношение к Ленину, либо прямо объявляли себя «ленинцами». Апрельская же конференция большевиков убедительно показала, что оппоненты Ленина внутри партии не имеют серьезной поддержки: все больше большевиков считали себя «ленинцами».