«Товарищ Керенский»

Он был маловыдающийся депутат по своим речам: в них мало было красочных слов и образов. Но зато он всегда был на месте в пылу горячего боя… Натура, видимо, ярко активная, хотя и не столь «словесная»!

Первые шаги его как министра показывают, что мы потеряли в нем рядового депутата Государственной думы и нашли во сто раз редчайшее и ценнейшее – цельную и честную государственную личность!

Его первые шаги – смелы и энергичны. <…>

И Керенский, с увлечением делающий эту творческую работу, эту смелую замену старого смелым и для всех радостным новым, и делает то, что страстно ждет от нового правительства народ.

Таков и должен быть «отличный министр»[360].

При этом авторы «Маленькой газеты» весьма критично относились к иным министрам Временного правительства, а некоторых глав ведомств и вовсе считали совершенно непригодными для своих постов[361]. В таком контексте восторженная оценка министра юстиции в подобном издании представляется особенно значимой. Показательно, что французский посол, который вряд ли был знаком с содержанием бульварной газеты, также противопоставлял молодого политика его коллегам по кабинету: «Только один из них, кажется, человек действия – министр юстиции Керенский»[362].

Сообщения многих газет той поры передавали лихорадочный ритм Керенского: постоянный прием делегаций и отдельных посетителей, подготовка важных документов, совещания, продолжающиеся и днем и ночью, выступления в разных частях города, поездки по стране… Корреспондент, посетивший министра в его кабинете, так описал его нагрузку: «Как он сам подтверждает, прошел день с бесчисленными делегациями, сотнями бумаг, молниеносными поездками по городу»[363].

Одесский журналист, побывавший в Петрограде, сообщал своим читателям, что «вездесущий и недремлющий» Керенский, обладающий уникальными способностями, «работает за десятерых», совершая чудеса революционного творчества, организуя новый строй и пробуждая революционный энтузиазм: «Это какой-то маг. Но только маг, работающий не ловкостью и проворством рук и языка, а железной выдержкой и прозорливостью. <…> Керенский везде. С горящими, пьяными от переутомления и бессонных ночей глазами и желтым, изможденным лицом, внезапно появляется он всюду, внося порядок, успокоение и даже радость». Восторженный журналист провозглашал: «Слава вездесущему!»[364]

Показателен и шарж художника Н. Радлова, опубликованный в журнале «Новый Сатирикон». Керенский представлен покупателем в часовом магазине, которому срочно требуются часы с 30-часовым циферблатом: «По нынешнему времени да по моему министерству – с 24 часами не обойдешься… Не хватает!»[365]

Сторонники Керенского подчеркивали, что с его приходом стиль работы Министерства юстиции совершенно изменился. Саратовский юрист, представитель «молодой адвокатуры» и депутат местного Совета, рассказывал о своей поездке в Петроград. Протокол так зафиксировал его отчет:

…в Министерстве юстиции… все резко изменилось… царствуют такие нравы и обычаи, о которых и мечтать нельзя было в дореволюционное время. Товарищ Керенский перегружен работой, и роль его чрезвычайно трудна и ответственна – он является точкой опоры, с одной стороны, революционного правительства, а с другой – народных масс, и пока в министерстве находится товарищ Керенский – защита интересов всех трудящихся вполне обеспечена…[366]