Товарищ комбат

Губкин то метался в жару, то дрожал от холода. Из медпункта его эвакуировали в медсанбат дивизии. Но медсанбату было приказано сменить место расположения. Снова Георгия повезли в санитарной летучке. Ночью прибыли в какой-то населенный пункт. Прифронтовое село спало тревожным сном. Скорее не спало, а дремало, как дремлет солдат, сидя в окопе на передовой. Губкина разместили в домике, где при немцах жил староста. В соседней комнате остановился командир артиллерийского полка. Когда он вошел в комнату, Георгию показалось, что они где-то встречались. И вспомнил: это же муж Светланы Петровой, с которой он работал в одной школе!

— Здравствуйте, товарищ Петров! — обрадовался земляку Губкин. — Не узнаете?

— Надо же, учитель! — радостно воскликнул подполковник. — Здорово, брат! А я тут не один, вместе с боевой подругой. — И пояснил: — Жена со мной. Захотела поехать на фронт, и все. Да вот и она.

В дверях появилась Светлана с сержантскими знаками различия:

— Здравствуйте, Георгий Никитович! Какими судьбами?

Губкину на мгновение показалось, будто он в родной школе. В учительской открылась дверь, и Светлана напевно произносит с порога: «Здравствуйте, Георгий Никитович!»

— Очень просто, дорогой войны! — с улыбкой проговорил он.

— Правильная пословица: «Гора с горой не сходится, а человек с человеком…»

— Ты что, болен? — подполковник внимательно посмотрел на Губкина. — Эк как тебя трясет!

— Малярия…

— Где вы умудрились ее зимой подцепить? — огорчилась Светлана. — Ну ничего, мы сейчас вас в два счета вылечим. Константин, — обратилась она к мужу, — принеси-ка ром. Трофейный.

— Сейчас, согреешься, лейтенант! — Возвратившийся из соседней комнаты Петров наполнил солдатские кружки ромом. — Пей, земляк!

— Эх, была не была! — Губкин махнул рукой. — Ваше здоровье, друзья! — Он выпил всю кружку. Дух захватило. Но он пошутил: — Если со мной будет плохо, вы отвечаете.

Петров засмеялся:

— Не беспокойся, умереть не дадим! А теперь — спать.

Под утро Губкин проснулся весь мокрый от пота. Он чувствовал слабость во всем теле, но лихорадку как рукой сняло. В избе никого не было. С недоверием прислушался к тишине. Она показалась ему страшнее стрельбы. Тревожные мысли охватили его. Георгий знал со слов Петрова, что в нашем тылу осталось довольно много разбитых немецких и итальянских частей. Они перехватывали обозы, нападали на отдельных бойцов и командиров.

В соседней комнате кто-то говорил, но трудно было разобрать, чья речь — наша или немецкая. Георгий приник к стене. Вроде женский голос: наверное, хозяйка с кем-то разговаривала. Он вышел к ней.

— Поправились? Вот и хорошо, — улыбнулась хозяйка.

На столе лежала записка, написанная рукой Светланы:

«Мы отправились вперед. До встречи после победы на берегу Амура».

Губкин быстро натянул белый дубленый полушубок, вышел на улицу. К обеду он добрался до своего батальона.

4

В начале февраля 184-я стрелковая дивизия получила приказ наступать на Харьков. Неожиданно рано пришла оттепель, дороги развезло. Совершая изнурительные переходы, полк, в который входил взвод Губкина, вышел к окраинам Харькова. На улицах города завязались бои. Наши войска стали охватывать противника с флангов. Танковый корпус СС, оборонявший Харьков, оставил город, несмотря на численное превосходство.

Во второй половине февраля в Запорожье прилетел Гитлер. На совершенно секретном совещании, в котором участвовали командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Манштейн, генералы Клейст и Йодль, Гитлер решил пойти ва-банк — бросить основные силы на южное крыло фронта и нанести мощный контрудар под Харьковом, чтобы как-то реабилитировать себя за поражение под Сталинградом и воспрепятствовать освобождению Донбасса.

Войска Н. Ф. Ватутина и Ф. И. Голикова, преодолевая неимоверные трудности, продолжали двигаться на запад. О готовящемся контрударе противника разведка на этот раз узнать не сумела.

Ночью взвод Губкина двигался в походном строю по раскисшей дороге, когда внезапно впереди раздался громкий крик: «Немцы!»

Лейтенант тут же подал команду: «К бою!» Отделения заняли оборону.

Солдаты хорошо знали, что, чем глубже окоп, тем безопаснее, поэтому, хотя земля мерзлая, рыли сноровисто. Командир взвода, перемещаясь от одной стрелковой ячейки к другой, подбадривал бойцов советами, шутками.

Вернувшись на свой НП, Губкин увидел, что Образцов сбросил шинель и в одной гимнастерке роет окоп для командира взвода, а свою стрелковую ячейку еще не начинал. Георгий отстранил его и взялся было за лопатку, но тут прибежал запыхавшийся солдат из боевого охранения:

— Товарищ лейтенант, в селе, в двух километрах от нас, гул моторов вражеских танков!

— Беги, доложи командиру роты и скажи, что я прошу пушечку на прямую наводку.