Товарищ комбат

Командиром десанта тридцатьчетверки под номером «661», замыкавшей колонну, был назначен лейтенант Губкин. Один станковый пулемет он подготовил для стрельбы по наземным целям, а другой приспособил для ведения огня по вражеским самолетам. Не успел лейтенант отдать все необходимые распоряжения, как за ним на мотоцикле с коляской приехал офицер связи.

Остановились они у командирского КВ. Генерал-майор Волков стоял у развернутой прямо на гусенице танка карты в окружении штабных командиров. Он был в черном комбинезоне и ничем не выделялся среди танкистов.

— Товарищ лейтенант, — обратился генерал к Губкину, — ваша десантная группа вместе с танковым экипажем составит тыльную походную заставу. Командир танка подчиняется вам. Решение принимайте по обстановке. Если нужно, вступайте в бой. Необходимо прикрыть отрыв главных сил от противника. Действуйте энергично, не позволяйте гитлеровцам висеть на хвосте колонны. Связь поддерживайте непосредственно со мной через танковую радиостанцию. — Волков, строго посмотрев на Губкина, спросил: — Надеюсь, вы понимаете, что от вас требуется?

— Стоять насмерть! — ответил Губкин.

— Во что бы то ни стало вы должны обеспечить отрыв главных сил от противника! Если врагу удастся развернуть крупные силы, к вам на помощь придет арьергардный танковый батальон. Поступите в распоряжение командира этого батальона.

Губкин вернулся к своим бойцам в приподнятом настроении. Вид комбрига, его решительность вселили в Георгия уверенность. Чувствовалось по всему, что такой человек, как Волков, сможет вывести дивизию из окружения, хотя на войне бывает всякое…

Вновь неожиданно появились немецкие бомбардировщики. Образцов прильнул к пулемету, приспособленному для зенитной стрельбы. Но команды стрелять не последовало. В небо взлетели две зеленые ракеты, это сигнал «я — свой», и вражеские летчики, приняв наши части за свои, пролетели мимо. Правда, немного спустя над колонной пронеслась «рама» и открыла огонь. В ответ с нашей стороны снова взвились две зеленые ракеты. Вражеский самолет-разведчик опустился совсем низко, затем, набрав высоту, улетел. Все напряженно ожидали повторения налета. И лишь с наступлением сумерек облегченно вздохнули. Очевидно, фашистские летчики были введены в заблуждение нехитрой маскировкой: на одну из наших машин был натянут брезент с нарисованной на нем свастикой — опознавательным знаком, которым гитлеровцы обозначали свои колонны.

На пути следования левой колонны находился населенный пункт Семеновка. Генерал Волков направил туда разведдозор, чтобы установить, есть ли там противник. Уже совсем стемнело, но разведчики все не возвращались. Лейтенант Губкин по радио докладывал генералу Волкову:

— В хвост колонны пристроились три «пантеры».

— Развернуться на выгодных позициях, подпустить противника ближе и уничтожить его, — последовал приказ генерала.

Учитывая явное превосходство противника в силах, Губкин мог рассчитывать только на дерзкие действия своих бойцов и экипажа танка и на военную хитрость. Еще раз оценив ситуацию, он решил занять оборону не на западных скатах высоты, которые были обращены в сторону противника и где имелся обзор для стрельбы, а на обратных, восточных. Командир танка младший лейтенант Назаров с недоумением наблюдал за действиями Губкина.

— Товарищ лейтенант, — удивился он, — мы что, от своих будем отстреливаться? Немцы ведь наступают с запада, с восточных скатов их не видно!

— Сейчас для нас важна внезапность, — разъяснил Георгий. — Необходимо, чтобы до открытия огня мы не демаскировали свой танк.

Назаров, поняв замысел Губкина, одобрительно кивнул.

Уже без десанта на броне наш танк неожиданно для противника появился на гребне высоты и первыми же двумя выстрелами поджег головную машину гитлеровцев. Затем отъехал назад, скрывшись за высотой. Две «пантеры» в сопровождении автоматчиков устремились за ним. Башня танка Назарова вновь показалась на гребне, но теперь в другом месте. Четвертым снарядом младшему лейтенанту удалось поджечь еще одну «пантеру» и снова отойти. Третья «пантера» гитлеровцев, сопровождаемая ротой автоматчиков, тем временем преодолела западные скаты и вышла на восточную сторону. Губкин открыл огонь по врагу из станковых пулеметов. Автоматчики, не ожидавшие организованного огня с обратных скатов высоты, понесли большие потери и вынуждены были залечь. «Пантера» отползла за боевые порядки своей пехоты.

Тыльная походная застава воспользовалась этим замешательством и оторвалась от противника.

— Молодец, Губкин! — скупо похвалил комбриг лейтенанта, выслушав его доклад по радио.

Время приближалось к полуночи. Георгий уловил сквозь треск в наушниках голос командира головной походной заставы, который сообщил: «Из села Ивановка спешно выдвигается на конной тяге противотанковая батарея. Спешит перерезать дорогу, по которой должна двигаться наша колонна». Губкин в свою очередь доложил о показавшихся позади них примерно в километре вражеских танках. Генерал Волков приказал Губкину:

— На выгодном рубеже принять бой и задержать противника!