Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

Несколько раздражённо возобновив разговор, Цзян Цин сказала, что в середине 40‑х годов американские империалисты решили во что бы то ни стало осуществить посредничество между Чан Кайши и силами красных. Для этого они создали группу из трёх человек, однако сделано это было явно только в интересах Чан Кайши. В конечном счёте обе стороны были вынуждены подписать соглашение 10 октября 1945 года, после чего Председатель самолётом вернулся в Яньань[204]. Однако едва он приземлился, как Чан Кайши возобновил гражданскую войну.

Когда Чан Кайши «сорвал» соглашение от 10 октября, Председатель выработал следующую стратегию: силы красных захватят инициативу, поначалу словно бы уступив её. Они сдадут маленькие и средние города, и противнику придётся разбить свои войска на гарнизоны, что приведёт к распылению его сил и большей уязвимости. Другая хитрость заключалась в том, чтобы заманивать небольшие отряды гоминьдановских войск в ловушки («карманы»), устроенные частями Красной армии, и уничтожать противника. Руководство партии также решило, что боевые действия следует ограничить своей территорией — она лучше известна и на ней можно осуществлять более эффективный контроль.

Чтобы компенсировать неравенство в численности войск и количестве вооружения, красные силы применили партизанскую тактику активной обороны: свои ограниченные силы они сосредоточивали на уязвимых местах противника. Общая задача заключалась в том, чтобы уничтожить противника — в политическом смысле, поспешно добавила Цзян Цин, не в физическом. С военнопленными коммунисты обращались гуманно, предоставляя им выбор: либо перейти на сторону коммунистов, либо вернуться к гоминьдановцам. Тем, кто желал вернуться к своим, предоставлялся для отъезда транспорт. Однако возвращаться почти никто не хотел — об этом Цзян Цин скажет позже.

«Председатель Мао настоял на том, чтобы остаться на этом театре военных действий (Северо-Западном) и отсюда руководить борьбой по всей стране. Он командовал двумя армиями — нашей и противника. Противника он заводил в такие места, где наши войска могли дать им хорошую взбучку. Я сама была свидетельницей претворения в жизнь его искусства полководца. Это был решающий период, и очень важно, чтобы вы поняли тогдашнюю ситуацию. Противник имел две ударные группировки: одну в Восточном Китае, в Шаньдуне, где мы отступили к полуострову Цзяодун, другую на Северо-Западе, направленную в сторону Северной Шэньси. Противник сосредоточил там войска численностью 200 тысяч человек (распространяя сведения, что их даже 300 тысяч), мы же могли противопоставить им всего 20 тысяч воинов, то есть десятую часть. Однако очень многих врагов мы уничтожили. При этом мы продолжали вести бои по всей стране».

Позднее она уточнила своё первое сообщение об уходе из Яньани, добавив, что при наступлении группировки противника в районе Цзяодуна был разрушен её родной город в уезде Чжучэн. На этот раз, по её оценке, войска противника превышали по численности войска народной армии в девять раз: в 1947 году они насчитывали 300 тысяч человек (как-то в третий раз она заявила, что в период отхода из Яньани у противника было 230 тысяч человек), а народная армия — 25 тысяч (эта цифра тоже выше названной ранее)[205]. Но, как определил Председатель Мао, у коммунистов в отличие от гоминьдановцев ноги длиннее. Ведя бои во внутренних районах страны, противник накидывался на коммунистов, словно слепой, не представляя, где они, как сосредоточены их силы. Чем дольше продолжалась война, тем больше симпатии народа переходили на сторону коммунистов. В большинстве районов, через которые они проходили, коммунисты осуществляли земельную реформу и снижали арендную плату; благодаря этим политическим мерам им постепенно удалось завоевать поддержку масс.

Ⅱ

Воздушные налёты гоминьдановцев на Яньань, вспоминает Цзян Цин, начались, кажется, 12 марта 1947 года. Они положили конец длительному периоду затишья. Яньань, положение в которой оставалось стабильным более десяти лет, была разрушена и растерзана. Круто изменилась и жизнь самой Цзян Цин. Внезапный уход из города и связанные с ним последующие невзгоды закалили её характер, заострили политическое сознание. Такое же влияние оказало на многих её близких товарищей участие в Великом походе.

Их уходу, продолжала она, предшествовали длившиеся несколько дней налёты с воздуха: противник начал выполнять свою программу стратегических бомбардировок. Командиры полков гоминьдановского 29‑го армейского корпуса Лю Кань и Дун Чжао послали на Яньань около 50 самолётов (американские B‑24 и P‑52), которые бомбили пространство в пяти милях от центра Яньани. Несмотря на столь мощную атаку, под огнём не погиб ни один из наших людей, горделиво заметила она.