Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

Они продолжали свой путь, следуя заведённому порядку: выходили с наступлением сумерек, шли всю ночь, а на рассвете разбивали лагерь и спали большую часть дня. (Даже после Освобождения многие лидеры старшего поколения, в том числе и Цзян Цин, сохранили эту привычку — работать ночью и спать днём.) В начале апреля они продолжали продвигаться на запад, и пятого числа прибыли в Цинъянча, где пробыли несколько дней. Первое, что они сделали,— это пополнили запасы «трёх сокровищ», так необходимых в пути: соли, меха и лекарственных трав.

На этой стадии войны некоторые руководители взяли себе псевдонимы, чтобы противнику труднее было установить их личность и выследить их. Псевдонимы выбирались очень тщательно, Председатель решил назваться Ли Дэшэном, то есть «полным решимости одержать победу», а Чжоу Эньлай — Ху Бишэном, то есть «уверенным в победе»[211]. В дни отдыха в Цинъянча ЦК из соображений безопасности был снова переименован — на сей раз в 9‑й отряд[212]. Как и раньше, он состоял из четырёх групп, и Цзян Цин продолжала быть политическим инструктором в одной из них.

Во время краткого пребывания в Цинъянча Председатель часто уединялся в своем жилище — ему надо было сосредоточиться, сформулировать свои взгляды. 9 апреля он издал циркуляр, в котором классифицировал «временный» (так он назвал его тогда) уход из Яньани как тактический шаг, необходимый для защиты всего Пограничного района Шэньси — Ганьсу — Нинся[213]. Он писал, что нападение на Яньань и Шэньси — Ганьсу — Нинся в целом было бы ошибочно рассматривать как признак силы и мощи гоминьдана; наоборот, это свидетельствует о кризисе в его рядах. Поэтому Председатель призвал компартию и войска приложить все силы для защиты этого района.

Ⅲ

На очередной остановке в Ванцзявани они провели два месяца и снялись только 7 июня. Эта деревня, в которой жило десять семей, примостилась у подножия горы в уезде Цзинбянь. Противник находился всего в шести милях от лагеря. ЦК располагался в двух смежных пещерах. Цзян Цин и Председатель занимали внутреннюю пещеру, а Чжоу Эньлай, Лу Динъи и Жэнь Биши, совершавшие поход без жён,— во внешней[214]. Когда четверо мужчин проводили заседания, Цзян Цин должна была уходить из пещеры и проводить время в сарае вместе с ослами. (Это нелепое воспоминание развеселило её.) Цзян Цин торчала в этом сарае целыми днями, мучаясь от безделья, у неё завелись вши и блохи, она быстро теряла в весе, а на шее выскочил большой чирей. Откуда он взялся, она не могла себе представить. Когда заседания ЦК кончались, Председатель звал её, выслушивал её жалобы и, как она выражалась, «просвещал её». На её ложе он обнаружил рассадник клопов. Это они кусают тебя и вызывают опухоли, объяснил он. В честь этих клопов, стройными шеренгами марширующих по стенам, они переименовали сарай в «клопиный штаб». После этого Председатель и Цзян Цин провели карательную операцию и уничтожили всех клопов до одного. (Цзян Цин рассказала об этом со смехом.)

В период пребывания в Ванцзявани среди членов ЦК возникли серьёзные разногласия. Об этих трениях и о том, чем они были вызваны, Цзян Цин узнавала лишь окольным путём. Противник приближался, но было не ясно, откуда он продвигается и каковы его силы. Будут ли коммунисты уничтожены, если останутся в Ванцзявани? Погонит ли их противник на восток, за Хуанхэ, и займёт ли Шэньси? Не отличавшийся особым мужеством Лу Динъи предлагал отступить на другой берег Хуанхэ и продолжать быстро двигаться на восток. Жэн Биши, в общем, был с таким планом согласен. Но Председатель отказался отступать. Он принял решение при помощи гибких манёвров уклоняться от встречи с противником на северо-западной территории, которую коммунисты хорошо знали и не собирались отдавать. На заседаниях ЦК эта политика подробно обсуждалась, заседания длились бесконечно долго. После них Председатель выходил измученный и часто срывал своё раздражение на Цзян Цин. Сначала она не могла понять, чем вызваны такие вспышки гнева. Потом ей стало ясно, что гнев этот направлен не на неё, а на людей, с которыми он ссорился. С годами она привыкла к подобной реакции.

В целом жизнь в Ванцзявани протекала неплохо. Председатель и Цзян Цин старались не отгораживаться от остальных, они постоянно были с людьми, делили с ними радости и горести. Председатель подружился с некоторыми деревенскими старейшинами и беседовал с ними вечерами. Вспомнив об этом, Цзян Цин достала из большого коричневого конверта старую фотографию. Ей особенно дорога эта фотография, сказала Цзян Цин, потому что, глядя на неё, она вспоминает, как просто жили они в те годы. (Изображение на фото было расплывчатое, и я даже приняла Цзян Цин, очень коротко остриженную, за худенького мальчика; при виде моего смущения Цзян Цин расхохоталась.) Председатель и Цзян Цин сидели с двумя детьми и какой-то женщиной (служанкой?) за грубо сколоченным столом, сзади был виден вход в их пещеру. В те дни они могли жить рядом с простыми людьми.