Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

Что касается «четырёх злодеев», столь же резко продолжала она, то в середине 30‑х годов они утверждали, будто бы представляют организацию партии, хотя на деле лишь извращали её принципы. Эти псевдокоммунисты, равно как и представители гоминьдановского правительства, преследовали Лу Синя и неустанно боролись против него (преимущественно оружием литературы и журналистики) вплоть до дня его смерти. Жизненные силы Лу Синя были подорваны в обстановке преследований, которым подвергались в 30‑е годы все члены компартии и сочувствующие им. Она снова высказала предположение, что если бы Председатель (или даже она и Председатель) забрал его из Шанхая в коммунистические районы, то Лу Синь прожил бы дольше. Конечно, он никогда не был членом партии, но для людей вроде него членство в партии было необязательно. Она и Председатель считали его «беспартийным марксистом».

Она узнала, сказала Цзян Цин, сердито нахмурившись, что, когда я неделю назад была в Шанхае, меня не убедили в том, что в определённом смысле Лу Синя следует считать коммунистом. Повернувшись к Чжан Ин, она велела ей дать копию ответа Лу Синя одному троцкисту в 1936 году[73]. Чжан Ин немедленно представила фотокопию китайского оригинала. «Прочтите это,— сказала мне Цзян Цин.— Тогда вы поймёте, в каком смысле Лу Синь был хорошим коммунистом».

Под её испытующим взглядом я быстро пробежала глазами это письмо, а потом прочла его внимательно. В нём Лу Синь хвалит реалистический подход Мао Цзэдуна к революции в противоположность возвышенной теории троцкистов и критикует тех, кто «выступил бы против предложения Мао Цзэдуна и других объединиться против Японии». Во время культурной революции письмо использовалось в качестве учебного материала для партийных руководителей, а затем широко распространялось в начале пропагандистской кампании по превращению Лу Синя в центральную в идеологическом отношении фигуру в официальной коммунистической истории Шанхая 30‑х годов. Среди основных участников этой продолжающейся работы по пересмотру истории была Сюй Гуанпин, вдова Лу Синя, которая в 1967 году, в разгар культурной революции, когда уничтожали тех, кто три десятилетия назад был противником Лу Синя, писали: «При гоминьдановском белом терроре [Лу Синь] забывал о личной безопасности и открыто заявлял, что считает великой честью быть одним из товарищей Председателя Мао. Большие расстояния разделяли в то время Лу Синя и Председателя Мао, но сердце Лу Синя было с Председателем Мао, билось вместе с сердцем Председателя Мао. Для Лу Синя наш великий вождь Председатель Мао был самым красным солнцем в его сердце».

Для правильного понимания некоторых позиций Лу Синя в политической полемике 30‑х годов Цзян Цин рекомендовала мне прочитать ответное письмо Лу Синя Сю Маоюну[74], которое вносит ясность в спор между лусиневским лозунгом «Народная литература для национальной революционной войны» и ванминовским лозунгом «Литература национальной обороны», поддержанным Чжоу Яном. Ван Мин, повторяла она, имел в виду лишь одно: всё приемлемо независимо от классового характера, если соблюдается ритуал поношения японцев. Чтобы понять политические и исторические взгляды Лу Синя и его оценку того, как люди поступали по отношению друг к другу в Шанхае, нужно прочесть «О едином антияпонском фронте», «О конфуцианстве» и «Людские сплетни — ужасная вещь»[75]. Все эти очерки восстанавливают уникальные исторические обстоятельства, в которых всё левое сообщество, в том числе она, подвергалось преследованию с помощью манипулирования общественным мнением.

Слегка коснувшись моей руки, Цзян Цин кивком указала на широкий стол, где помощники только что сложили высокой стопой около 20 толстых томов, переплетённых вручную в красное. «Полное собрание сочинений Лу Синя первого издания 1938 года»,— с восхищением объявила она, добавив, что теперь это издание редкость. Даже её специально уполномоченным помощникам было нелегко найти это собрание в книжных магазинах или личных библиотеках. Это издание — подарок мне с целью отметить взаимный интерес к Лу Синю и показать неизменную приверженность компартии ко всем его произведениям. Читать Лу Синя нужно всегда в первом издании, предупредила она. Почему? Потому что в 50‑х и 60‑х годах «четыре злодея» и издатели, сотрудничавшие с ними, подготовили новые издания, внеся изменения в сравнении с первым изданием. Некоторые места у Лу Синя они исказили лишь для того, чтобы оправдать «буржуазную линию», проводимую ими против Председателя. Какие были сделаны текстовые изменения? Вычеркнуто всё, что можно было понять как обвинение против них, ответила Цзян Цин, закончив этим кратким замечанием обсуждение вопроса.

Ⅴ