Товарищество Кольца

— Смотрите! — воскликнул он. — Видите вы что-нибудь?

Теперь луна освещала поверхность скалы, но вначале ничего не было видно. Затем на поверхности, где только что были руки волшебника, появились тонкие линии, словно серебряные вены в камне. Еще они напоминали паутину, слегка мерцавшую в лунном свете, но постепенно становились все шире и яснее, пока рисунок не проступил ярко и отчетливо.

На самом верху, куда едва могли дотянуться руки Гэндалфа, появилась арка с переплетающимися буквами эльфийского письма. Ниже, где поверхность была выщерблена и изъедена, можно было разглядеть наковальню и молот, увенчанные короной в окружении семи звезд. Еще ниже были изображены два дерева с полумесяцами на ветвях. Более ясно, чем остальное, в центре двери читалась звезда со множеством лучей.

— Это эмблема Дюрина! — воскликнул Гимли.

— А это дерево высоких эльфов, — сказал Леголас.

— И звезда дома Феанора, — добавил Гэндалф. — Они сделаны из итильдина, который отражает только звездный и лунный свет и спит до тех пор, пока его не коснется знающий давно забытые в Средиземье слова. Давненько я не слышал их и должен был основательно порыться в памяти, чтобы вспомнить.

— Что же здесь написано? — спросил Фродо, пытаясь разобрать надпись на арке. — Я думал, что знаю письмо эльфов, но этого прочесть не могу.

— Это слова древнего эльфийского языка с запада Средиземья, — объяснил Гэндалф, — но я в них не нахожу ничего вразумительного. Вот что они означают: «Дверь Дюрина, повелителя Мории. Скажи, друг, и входи». А ниже помельче: «Я, Нарви, написал это. Келебримбор из Холлина изобразил эти знаки».

— А что значит «скажи, друг, и входи»? — спросил Мерри.

— Это-то ясно, — ответил Гимли. — Если ты друг, скажи нужное слово, дверь откроется, и ты сможешь войти.

— Да, — подтвердил Гэндалф, — эта дверь, вероятно, управляется словом. Некоторые двери гномов открываются лишь в особое время или только избранным, у других есть замки, и нужен ключ, когда известно время и слово. У этих дверей нет ключа. В дни Дюрина они не были тайными. Обычно они стояли открытыми и возле них сидели стражники. Но если кем-нибудь были закрыты, то знающий слово произносил его и входил. Верно, Гимли?

— Верно, — отозвался гном, — но само слово теперь забыто. Нарви и все его родичи давно исчезли с лица земли.

— Но вы знаете слово, Гэндалф? — взволнованно спросил Боромир.

— Нет! — ответил волшебник.

Все разочарованно переглянулись. Только Арагорн, хорошо знавший Гэндалфа, сохранял молчание.

— Тогда зачем было вести нас в это проклятое место? — воскликнул Боромир, оглядываясь через плечо на темную воду. — Вы говорили нам, что однажды прошли через Морию. Как это могло быть, если вы не знаете слова для входа?

— Ответ на ваш первый вопрос, Боромир, — сказал волшебник. — Я не знаю слова пока. Но мы еще посмотрим, — добавил он, блеснув глазами из-под нависших бровей. — Вы можете долго расспрашивать, какова цель моих действий, которые кажутся бесцельными. Что касается второго вопроса — разве вы не слышали? Я проходил не этим путем. Я пришел с востока.

Если хотите знать, эти двери открываются наружу. Изнутри вы можете открыть их, просто нажав рукой. А вот снаружи ничто не откроет их, кроме заклинания или приказа. Их нельзя открыть силой.

— Что же вы тогда собираетесь делать? — спросил Пиппин, не испугавшись нахмуренных бровей волшебника.

— Стучать в двери вашей головой, Перегрин Тук, — рассердился Гэндалф, — правда, так их не откроешь, но зато мне будет отдых от глупых вопросов. Я поищу открывающее слово. Когда-то я знал все заклинания на языках эльфов, людей и орков. До сих пор без труда могу припомнить их сотни две. Но, думаю, потребуется испытать лишь немногие, и я не прошу Гимли рассказывать мне о тайных словах гномов, которых они не выдают никому. Открывающее слово — из языка эльфов, как и надпись на арке, — это кажется мне несомненным.

Он вновь подошел к скале и своим посохом слегка коснулся серебряной звезды в середине, под знаком наковальни.

Аннон эдхелен, эдро хи аммен!
Феннис ноготрим, ласто бет ламмен! —

провозгласил он повелительным голосом.

Серебряные линии потускнели, но серый камень не дрогнул.

Много раз повторял он эти слова в различном порядке. Потом испытал другие заклинания, одно за другим, говоря иногда быстро и громко, иногда тихо и медленно. Потом произнес много отдельных слов из языка эльфов. Ничего не произошло. Утес нависал в ночи, мигали бесчисленные звезды, дул холодный ветер, но дверь стояла неподвижно.

Вновь Гэндалф приблизился к стене и, подняв руки, произнес гневным голосом:

— Эдро! Эдро! — И ударил скалу посохом. — Откройся! Откройся! — кричал он и повторял этот приказ на всех языках, какие когда-либо были известны в Средиземье.

Потом швырнул посох на землю и молча сел.

В этот миг ветер донес издалека вой волков. Билл задрожал в страхе. Сэм подошел к нему и что-то тихонько зашептал.