Товарищество Кольца

Взобравшись на несколько ступеней выше, Гэндалф поднял над головой посох, и из его навершия полилось слабое свечение. Широкие ступени были абсолютно целы. Путники насчитали их сотни две. Наверху они обнаружили арочный проход с ровным полом, уходящий во тьму.

— Давайте посидим и передохнем. Пообедаем здесь на площадке, ведь места получше нам скорее всего не найти! — предложил Фродо.

Его залихорадило после пережитого ужаса, и он внезапно ощутил страшный голод.

Предложение было всеми поддержано, и путники в полумраке уселись на верхних ступеньках. Когда поели, Гэндалф раздал всем по третьему глотку миру вора из Ривенделла.

— Боюсь, оставшегося уже ни на что не хватит, — сказал он, — но мы нуждаемся в нем после этого ужаса у ворот. И если нам не повезет, все придется выпить задолго до выхода с противоположной стороны. Берегите воду! В подземельях много ручьев и источников, но к ним нельзя прикасаться. Может, у нас не будет случая пополнить фляги и мехи до самой долины Димрилл.

— Долго ли идти туда? — спросил Фродо.

— Точно сказать не могу, — ответил Гэндалф, — это зависит от многих случайностей. Но думаю, что, если идти прямо, не сбиваясь с пути, не встречая помех, потребуется три-четыре перехода. От западных ворот до восточных по прямой не может быть меньше сорока миль, а прямых дорог нет.

После короткого отдыха вновь пустились в путь. Все хотели как можно быстрее преодолеть подземелье и готовы были, несмотря на усталость, идти еще несколько часов. Гэндалф по-прежнему шел впереди. В левой руке он держал свой сверкающий посох, свет от которого едва доходил до земли у его ног. В правой руке сжимал меч Гламдринг. За ним шел Гимли, глаза его сверкали в тусклом свете, когда он поворачивал голову из стороны в сторону. За гномом шагал Фродо, он тоже обнажил свой короткий меч — Жало. Лезвия Жала и Гламдринга были темны, и это успокаивало: сделанные эльфийскими кузнецами Давних Дней, эти мечи сверкали холодным светом, если поблизости были орки. За Фродо шел Сэм, за ним — Леголас, потом — молодые хоббиты и Боромир. Замыкал шествие угрюмый и молчаливый Арагорн.

Проход несколько раз поворачивал, а затем пошел под гору. Некоторое время дорога вела вниз, потом снова сделалась пологой. Воздух здесь был горячим и душным, но не спертым, временами путники ощущали на лицах относительно прохладное дуновение, вылетающее из каких-то отверстий в стенах. Этих отверстий было множество. В бледном свете, исходившем от волшебного посоха, Фродо различал очертания лестниц и арок, других проходов и туннелей, поднимавшихся вверх или круто нырявших вниз. Всего и не упомнить.

Гимли вряд ли был способен помочь Гэндалфу, разве что своей храбростью. Но он, в отличие от остальных, не беспокоился из-за темноты. Часто волшебник советовался с ним, какой путь выбрать, но окончательное решение всегда принимал сам. Подземелья Мории были гораздо обширнее и сложнее, чем мог представить себе Гимли, сын Глойна, гном горной расы. А Гэндалфу мало помогали воспоминания давнего путешествия. Но даже во тьме, в сложных лабиринтах переходов он знал, где находится дорога, ведущая к цели.

— Не бойтесь! — сказал Арагорн.

Молчание длилось дольше, чем обычно, а Гэндалф и Гимли переговаривались шепотом. Остальные столпились сзади, беспокойно ожидая.

— Не бойтесь! Я бывал с ним во многих путешествиях, хотя никогда не было так темно, как сейчас, а в Ривенделле рассказывают и о более великих его деяниях, чем те, что довелось мне видеть собственными глазами. Гэндалф не заблудится. Если тут есть дорога, он ее найдет. Он привел нас сюда вопреки нашим страхам и выведет нас отсюда, чего бы это ему ни стоило. Он легче найдет путь домой в ночи, чем кошки королевы Берутиэль.

Товариществу повезло, что достался такой проводник. Не было топлива, чтобы изготовить факелы, — в отчаянном бегстве к двери оставили почти все необходимое. Без света они вскоре заблудились бы: здесь было не только множество дорог, но и множество ям и отверстий, много темных провалов, в которых шаги отдавались гулким эхом. В стенах и полу были трещины и глубокие расщелины, время от времени прямо у ног открывались пропасти. Самые широкие из них были не менее семи футов, и Пиппину приходилось собирать все свое мужество, чтобы прыгнуть в очередной раз. Издалека снизу доносился шум бурлящей воды, словно там, в глубине, вертелись мельничные колеса.

— Веревка! — пробормотал Сэм. — Я знал, что она нам понадобится. Но ее у меня нет.