Тоже мне новости

На шторах листья лавра,
вверху зеркал трофеи.
Заброшенный музейный замок.
По вечерам танцующие феи
в сопровождении кряхтящих мамок
нисходят с канделябров.

Мысль обязуется поруганное слово

хоть как-то оправдать воспоминаньем.
А в окна видно: лесом
глазеющие буржуа идут и снова
с пугливым, но и страстным интересом
приветствуют беду свиданья.

Где мир окончился? За этим ли столом?

На той ли ебаной кровати?
Музей музеем, но ведь был же домом —
делали пакости, снимали платья
и напролом
всю правду-матку резали знакомым.

Плохая кожа. Серый дымный день.

Принц пьет и кутаясь в фуфуайку
весь извертелся на плетеном стуле,
а буржуа вернулись и заснули.
Они ведь тоже проскользнули в тень,
о чем во сне расскажут без утайки.

«Безобидный старик был убит…»

Безобидный старик был убит,
к стенам жались жалкие маки,
жаждали люди склоки и драки,
стекла искрились среди плит.

Между плит застревали осколки,

в них поблескивало что-то разыскивая
солнце блеклое, в чем-то искреннее,
Как утверждают, волглое.

Мокрое солнце, безобидный старик

одно и тоже. Мы спокойно прожить
неспособны.
Страсть и грех единоутробны.
Безусловен предсмертный крик.

«На новый год, на новый год…»

На новый год, на новый год
поедем в бор, сосновый бор,
чтоб кто чем горд и кто кем горд,
был тем и бодр, был тем и бодр!

Поставим знаки на челе.

Кто восклицательный. Кто вопросительный.
Чтоб чокнуться и ошалеть
и жить пронзительно.

И целоваться до усрачки,

до полной полности,
а после ползать на карачках
от ихней подлости,

когда они нас ловят, блядь,

на оговорках,
чтоб только душу обрыдать
в маслах прогорклых.

На новый год поедем в бор,

приличные, железные,
а старый год гони на двор,
спускай по лестнице.

«С негодованием отверг…»

С негодованием отверг
любовь и слезы,
а ведь не дале, чем в четверг,
был пень березовый.

Был вобщем просто ничего

на женский взгляд —
приемлем в смысле половом
и в меру гад,

а вышло никуда, и вот

такое дело —
толпится, лыбится народ
как обалделый.

Как понимать нам этот псих

со стороны?
Что он открыл? Что он постиг?
Удручены

советуются меж собой,

уходят братья.
Их заключает милый Бог
в свои объятья.

«Кто уехал на работу…»

Кто уехал на работу,
огнь, ублюдок, осужденный?
По стене стремится вот он
чокнутый, непобежденный.

А земля перебедует

и прилепится к тебе,
поторгует, полютует,
скатится сама к себе.

Скажешь тоже: – Примитивна

будет будущая жизнь.
Скажешь тоже: – Как противно!
От подружки открестись,

откажись от глупой славы

и от умной откажись,
будь красивым, будь кудрявым,
будь как будущая жизнь,

понимай чего не понял

или же не понимай.
Внемли боли, внемли вони,
по утру пей черный чай.