Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты

Частые рождения детей подрывали физическое здоровье крестьянок, также на нем негативно сказывалось раннее прекращение кормления детей грудью, поскольку это нередко вызывало заболевание маститом. У водлозеров считалось, что мастит возникает от застоя молока в груди матери. К заболеванию приводили и народные способы искусственного прекращения лактации при отлучении младенцев от материнской груди. Чтобы прекратить выделение молока, груди туго перевязывали на три дня полотенцем, а младенца больше не кормили. При этом водлозерские матери накладывали на груди разрезанную пополам картофелину. Считалось, что это уберегает от мастита (АНПВ, № 2/73, л. 18). Еще один магический способ прекращения лактации состоял в сцеживании молока на раскаленную каменку в бане (ныне – в доме на горячую плиту, встроенную в печь), после чего туго перебинтовывали груди. Этот способ считался почти не приводящим к поражению грудей маститом (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 18). Лечение мастита народными средствами было не очень эффективным. Обычно ограничивались прикладыванием на затвердение или нарыв на груди слоя полужидкой глины толщиной в 2–3 см, после чего повязывали вышитое полотенце (АВНП, № 2/67, л. 2). Глину разводили на обычной или полученной из растаявшего снега воде. Использовали также и заговоры «от грудницы» (Курец, 2000, с. 50), которые читали четыре раза в день при смене повязки. Сменив повязку, крестили больное место пальцами, сложенными в щепотку. Считалось, что заговор помогает тем, кто верит в его целительную силу. Надежнее любой знахарки маститы в 1930–1960 гг. операбельным путем лечил уже упоминавшийся выше фельдшер Н. И. Гоголев. Водлозерские женщины говаривали: «Бог простил, а Гоголев вылечил».

Образованный и опытный фельдшер в глазах водлозерских женщин наделялся очень высоким статусом, не уступающим статусу самого мощного колдуна или ведуна. Менее высокий, но, безусловно, весьма значимый статус у водлозеров имели повитухи, травницы и знахарки-шептуньи. Приобретать необходимый для этих занятий практический опыт можно было в течение всей жизни. Но умением заговаривать болезни следовало овладевать в молодом возрасте. Считалось, что тайные знания воспримутся и возымеют нужное воздействие на болезни лишь в случае передачи их от старого магического специалиста к более молодому (АВНП, № 2/77 и др.).

На материнской груди нередко появлялись и фурункулы. Считалось, что они возникают не из-за простуд или неправильного обмена веществ в организме, а из-за порчи (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 90). Лечили фурункулы заговорами и обрядовыми действиями. Знахарка обводила чирей углем или безымянным пальцем, приговаривая: «Чирей Василий, засохни, завянь. Чирью Василью места нет». Затем она трижды сплевывала через левое плечо, находила на доске или на полу след от сука, тоже обводила его (против солнца) и приговаривала: «Как у этого сука корня нет, так у чирья Василья рабы Божьей (имярек) корня нет» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 93). Вся описанная процедура и слова повторялись трижды за один вечер.

Важнейшей функцией матери было оберегание детей от предполагаемых происков нечистой силы и домовых духов. Многие обычаи и обряды данного цикла описаны выше в разделе, посвященном периоду младенчества. Однако имелось немало молитв и заговоров, призванных оберегать не конкретного ребенка, а всех детей вместе, вплоть до подросткового и молодежного возраста.

Обычно родительница или свекровь перед сном прочитывала православные канонические молитвы «на сон грядущий». Нередко такие молитвы дополнялись совершенно языческим приговором: «Хозяева домовые, благословите избушку матушку и моих деточек на ночку темную» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 43), или домашней молитвой к Ангелу-Хранителю: «Ангел мой, хранитель мой, избавитель. Спаси меня, сохрани меня, укрой меня, охрани меня и моих детушек плащаницей своей от врагов моих девять девятижды от взгляда Ирода и от дел Иуды, от хулы всякой, от напраслины, от страха в темноте, от яда в сосуде, от грома и молнии… (далее идет пропуск от стертости букв на сгибе молитвы – прим. автора) от зверя, истязаний, от льда и огня, от черного дня. А придет час мой последний, Ангел мой, хранитель мой, встань у изголовья и облегчи мой уход. Аминь» (То же, л. 71). Домашняя молитва на ночь могла быть и иной: «Ангел мой, архангел мой, спаситель мой, храни, спаси мою душу и души детей моих (называются имена детей и внуков), скрепи сердце мое. Рок-сатана, отойди от меня, от нашего дому, от крещеного роду. Матушка Мария света истинного Христа провела, то место осветило, на то место рабу Божью (имярек) спать положила и деток ее (опять называются имена детей и внуков). Во имя Отца и Сына и Святого Духа, от четырех стен, от шести ворот» (АНПВ, № 2/77, л. 9).