Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья: обряды, обычаи и конфликты

На народном суеверии, что просыпанная случайно из солонки соль приведет к ссоре, строились некоторые магические приемы внесения разлада в супружескую жизнь. Чтобы поссорить сына с нелюбимой невесткой, свекровь во время совместного застолья поила его красным вином из бутылки, в которую насыпала большую порцию заговоренной соли. Определить заговоренное зелье можно на глаз: соль в вине плохо растворяется, остается на дне в виде осадка (То же, л. 107). Информанты утверждают, что после приема этого зелья вспышка гнева мужа на жену бывает яростной. Злость не проходит до полного вытрезвления мужчины и исчезновения запаха перегара от выпитого вина. За пределами Водлозерья рассказов о применении описанного здесь зелья автору записывать не приходилось. Зато не раз были записаны сведения о старинном, самом распространенном у русских способе вызывания ссоры между мужем и женой при помощи шерсти кошки и собаки (То же, л. 29, 107 и др.).

Трудно уберечься от ссоры, когда свекровь обманывает сына и его жену, давая им в дорогу коробок, наполненный солью вместо спичек (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 107). Иногда такой коробок подают через окно в момент отъезда. Делается расчет на то, что супруги поссорятся, вернутся с дороги. При этом еще и машина в пути сломается: будет лишний повод поругаться супругам из-за плохой подготовки к поездке. Говорят, что уберечься от ссоры, наведенной таким способом, можно, только имея в кармане или в салоне автомобиля рукописный заговор на удачу в пути либо воздержавшись в дороге от открывания коробка, подаренного свекровью перед отъездом.

Надо иметь в виду, что изложенные выше материалы поданы автором как конфликтные отношения преимущественно между свекром и свекровью, с одной стороны, и снохи/невестки – с другой. В реальной жизни стороной, разжигающей внутрисемейную конфликтность, могла выступать, например, теща, если ей не нравился зять, а также крестная мать и другие лица, проживающие как совместно, так и раздельно с семейной парой. Они, как считалось, могли добиться своего с помощью негативной магии, но за это им якобы уже через год после победы приходилось расплачиваться утратой собственного здоровья (Там же, д. 723, л. 47). Если муж и жена любят и уважают своих родителей и «богоданных родителей» (свекра и свекровь или тещу и тестя), то все они живут долго и обладают до глубокой старости хорошим здоровьем. Последнее утверждение в традиционную народную среду, похоже, пришло под влиянием православной церкви.

Кризисы в отношениях между супругами

Несмотря на то, что почти каждая водлозерская женщина стремилась в личной жизни к лидерству над мужем, народный обычай и установления православной церкви требовали от нее подчинения его воле. Неверность супруга обществом и церковью не признавалась достаточным поводом для развода. Ряд поздних этнографических свидетельств позволяет предполагать, что даже принцип моногамии в браке мужчинами иногда не соблюдался. Причем не только в случаях «снохачества». Речь идет о многоженстве. Так, некий Манец, колдун из Лузы, был троеженцем, словно саамский шаман. По молодости он женился на карелке, с которой познакомился на лесозаготовках под Повенцом в начале 1930-х гг. Вторую жену он сосватал в Куганаволоке. Третью жену взял из девушек своей деревни, обесчестивших себя добрачными связями во время Великой Отечественной войны. Жили все они в одном доме и вели общее хозяйство, вчетвером ходили в баню. Старшая жена не считала такое положение дел нормальным, в отсутствие двух других жен она, не стесняясь, именовала их «блядями» (АВНП, № 2/82, л. 30).

Случай двоеженства имел место и на южной окраине Водлозерья. Хозяин постоялого двора в деревне Сердечкина Изба (не водлозер) женился сначала на одной женщине, потом на другой (обе с Водлозера), но первую жену от себя не отпустил. Говорят, что «спал посередине между ними». Кроме того, «на югах» этот мужчина имел любовницу и ребенка от нее, к которым ездил в отпуск каждое лето. Так он и жил, пока не состарился (АНПВ, № 2/73, л. 20; НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 149–150).

О двоеженцах водлозерах тоже есть сведения. В деревню Канзанаволок в 1947 г. женатый мужчина привез вторую женщину. В сельсовете он официально развелся с первой женой, но она и дальше проживала с семьей бывшего мужа. Бывшей жене муж определил место для спанья на полу около своей супружеской кровати, при этом, правда, к ней, говорят, никогда уже «больше не притрагивался» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 627, л. 2).

Двоеженцем был и один из мужчин в деревне Кевасалма. Первый брак был у него заключен по регистрации в сельсовете, второй – по свадьбе. Жили они в одном доме. Вели общее хозяйство, но жены постоянно ссорились друг с другом. Они настолько не ладили, что за столом «хлебом друг в друга кидались» (Там же, д. 628, л. 150). Такое неуважение к хлебу в традиционной крестьянской деревне оценивалось как показатель крайне низкой нравственности.