Читаем Трагедии. Сонеты полностью

Казалось мне, разнесся вопль: «Не спите!Макбет зарезал сон!» – невинный сон,Распутывающий клубок забот,Сон, смерть дневных тревог, купель трудов,Бальзам больной души, на пире жизни –Второе и сытнейшее из блюд…

Леди Макбет

О чем ты?

Макбет

Всюду несся вопль: «Не спите!Зарезал Гламис сон. Не будет КавдорОтныне спать. Макбет не будет спать!»

Леди Макбет

Да кто ж там мог кричать? Мой тан достойный,Не позволяй всем этим глупым бреднямТвой дух расслабить. Набери воды,Смой с рук своих улику – пятна крови.Зачем кинжалы здесь? Их место там.Снеси клинки назад и спящих слугИспачкай кровью.

Макбет

Не пойду я больше.Содеянное мне не то что видеть,А даже вспомнить страшно.

Леди Макбет

Слабодушный!Дай мне кинжалы. Спящий и покойник,Как черт, изображенный на картинке,Лишь детям страшны. Если труп в крови,Я ею слугам вызолочу лица,Чтоб зло на них читалось.

Уходит. Стук за сценой.


Макбет

Где стучат?Да что со мной? Я шороха пугаюсь!Чьи это пальцы рвут мои глаза?Нет, с рук моих весь океан НептунаНе смоет кровь. Скорей они, коснувшисьЗеленой бездны моря, в красный цветЕе окрасят.

Возвращается леди Макбет.


Леди Макбет

Руки у меняТого же цвета, что твои, но, к счастью,Не столь же бледно сердце.

Стук за сценой.

Стук в воротаНа южной стороне! Скорее в спальню!Один лишь ковш воды – и смыто все,И станет нам легко. Так будь же твердИ с духом соберись.

Стук за сценой.

Опять стучат.Ступай, надень халат, не то увидят,Что не ложились мы. Не поддавайсяРастерянности жалкой.

Макбет

Лучше б мнеНе знать себя, чем знать, что я содеял!

Стук за сценой.

О, если б стук мог пробудить Дункана!

Уходят.

Сцена третья

Там же. Стук за сценой. Входит привратник.


Привратник

Вот уж стучат так стучат! Будь в аду привратник, и тот бы взмок, вертя ключом при этаком стуке.


Стук за сценой.


Стук, стук, стук! Кто там, во имя Вельзевула? Это, наверно, фермер, который повесился, не дождавшись недорода. Ты в самый раз поспел. Смотри только платками запасись: ты тут за свои грехи попотеешь!


Стук за сценой.


Стук, стук, стук! Кто там, во имя другого дьявола? Да это криводушник, который свою присягу на обе чашки судейских весов разом кидал. Сколько людей он во славу Божию ни предал, а небес все-таки не перехитрил. Ну входи, входи, криводушник!


Стук за сценой.


Стук, стук, стук! Да кто там? А, это английский портной, который французские штаны обузил{73}, чтобы кусок сукна для себя выкроить. Входи, входи, портной. Здесь найдется, чем утюг нагреть.


Стук за сценой.


Стук, стук! Никак покою не дадут. Ты кто такой? Однако для пекла тут холодновато. Надоело мне у черта в привратниках ходить. Напустил я сюда людишек всякого звания из тех, что шествуют стезей удовольствий в этот веселенький вечный огонь, и хватит.


Стук за сценой.


Ну сейчас, сейчас. Да не забудьте привратника.

(Отворяет ворота.)


Входят Макдуф и Ленокс.


Макдуф

Поздненько ж ты, приятель, лег в постель,Что так заспался.

Привратник

Верно, сударь: мы до вторых петухов пьянствовали, а пьянство всегда вызывает три последствия.


Макдуф

Это какие же такие последствия?


Привратник

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

К востоку от Эдема
К востоку от Эдема

Шедевр «позднего» Джона Стейнбека. «Все, что я написал ранее, в известном смысле было лишь подготовкой к созданию этого романа», – говорил писатель о своем произведении.Роман, который вызвал бурю возмущения консервативно настроенных критиков, надолго занял первое место среди национальных бестселлеров и лег в основу классического фильма с Джеймсом Дином в главной роли.Семейная сага…История страстной любви и ненависти, доверия и предательства, ошибок и преступлений…Но прежде всего – история двух сыновей калифорнийца Адама Траска, своеобразных Каина и Авеля. Каждый из них ищет себя в этом мире, но как же разнятся дороги, которые они выбирают…«Ты можешь» – эти слова из библейского апокрифа становятся своеобразным символом романа.Ты можешь – творить зло или добро, стать жертвой или безжалостным хищником.

Джон Стейнбек , Джон Эрнст Стейнбек , О. Сорока

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза / Зарубежная классика / Классическая литература
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее