Трагедия династии Романовых

10 (23) февраля председатель Думы Родзянко представил царю последний доклад, предприняв последнюю попытку спасти монархию. Император выслушал и после минутного тягостного молчания спросил:

– Вы по-прежнему просите отставки Протопопова?

– Да, государь. Раньше просил, теперь требую.

– И чего надеетесь добиться, позвольте спросить?

– Вашего спасения от беды, государь! Нас ждут колоссальные непредсказуемые потрясения. Ваши личные поступки и действия правительства до невозможности раздражают народ. Всех тиранит полный прохвост. Каждый спрашивает: «Если на такое способен любой проходимец, то почему не я, уважаемый гражданин?» Эта мысль распространяется в армии, ведет к анархии. Вы изволили некогда следовать моим советам и получали хорошие результаты.

– Какие? – спросил царь.

– В 1915 году, если помните, вы отправили Маклакова в отставку.

– Да, и теперь жалею об этом, – ответил царь, глядя прямо в глаза Родзянко. – Он отнюдь не глуп…

– Надо принимать меры, государь, – настаивал Родзянко.

– Я поступаю по велению Божию.

– Действительно, ваше величество должны горячо молиться, серьезно просить, чтобы Бог указал верный путь, ибо любой шаг может стать фатальным.

Император поднялся.

– Я оставляю вас, государь, – сказал Родзянко, – твердо уверенный, что в последний раз вам докладывал.

– Почему?

– Я полтора часа описывал ситуацию и по всему вижу, что вас повели по опаснейшему пути… Вы хотите распустить Думу. В таком случае я уже не председатель, больше не буду вас посещать. Самое худшее мое предчувствие и убеждение, что не пройдет трех недель, как вспыхнет такая революция, которая сметет вас, и вы уже не будете царствовать.

– Откуда вам известно?

– Из общего развития событий. Нельзя играть достоинством и волей народа подобно назначаемым вами людям. Нельзя делать всяких распутиных главным стержнем политики. Государь, вы пожинаете то, что посеяли.

– Что ж, на все воля Божья, – заключил царь, завершив аудиенцию.

Беседа закончилась явным разрывом. Собственно, иначе и быть не могло; когда Родзянко делал свой доклад, распорядители уже задумали разгон Думы. Замечание царя насчет Маклакова имело гораздо более глубокий смысл, чем думал Родзянко: бывшего министра внутренних дел (царского фаворита) вызвали во дворец для составления манифеста, предназначенного для публикации после роспуска Думы.

Разворачивалась подготовка к осуществлению протопоповского плана «решительных действий» – роспуска Думы, основного источника недовольства. Когда начались рабочие волнения и голодные бунты, их подавили военной силой. Наконец, осенью 1916 года после своих встреч с немцами в Стокгольме Протопопов открыто заявил: «Россия неспособна продолжать войну: экономически истощенная, с недостаточно развитой тяжелой промышленностью, невежественным, склонным к анархии населением, она стоит на грани революции, которая произойдет только в виде неукротимого бунта. Поэтому необходимо прощупывать почву, выясняя, на каких условиях Германия готова заключить мир со всеми союзниками». Если рассматривать ситуацию в России с такой точки зрения, то Дума действительно стояла на пути прогресса, поскольку стремилась добиться «искреннего союза царя с народом», который позволил бы привести войну к победному концу. Однако, как только победа была сочтена невозможной, следовало сосредоточить усилия на одном, самом главном – спасении монархии от революции.

К середине января план военных действий против рабочих и в целом населения Санкт-Петербурга был разработан. «Губернатор, – писал в 1918 году Протопопов в своих воспоминаниях, – передал мне список зданий в разных районах города, где должны были сосредоточиться вооруженные части гарнизона, с указанием численности каждой и мест, откуда будет вестись стрельба. Командовать всеми должен был генерал Чебыкин, поставленный во главе оборонительных сил. Солдаты, отряды пешей и конной полиции, жандармский корпус были переданы под командование офицеров, специально назначенных для руководства боевыми действиями в каждом административном районе столицы. Согласно этому плану, первой должна была действовать полиция, потом на сцену выходили казаки с нагайками. Войска с ружьями и пулеметами оставались в резерве на случай необходимости».