Трагедия династии Романовых

Меня однажды поучал французский сенатор, старик консерватор, воспитанный в якобинской традиции Французской революции: «Вы совершили ужасную психологическую ошибку, не разделавшись с Николаем II, как мы с Людовиком XVI. В первую очередь следовало сразу же дать свободный выход веками копившейся ненависти. Главное, надо было направить жажду мести и крови на бывших государей. Вы этого не сделали, и гром грянул на ваши же головы». Однако я всегда, даже сегодня, считаю политику Временного правительства по отношению к императорской семье единственно верной, гуманной и в то же время предусмотрительной, не окружавшей ореолом мученичества и святости низложенного монарха с женой, которые невольно совершили множество прегрешений против России. Ореол возник после бойни в Екатеринбурге; их биографии превратились в жития святых, их история – в мистическую легенду.

Легенду породил ряд событий, которых никто не предвидел в марте 1917 года. Во-первых, ни князь Львов, ни я не видели ничего невозможного в отправке императорской семьи в Англию, как только этого непреложно потребует ситуация внутри России.

Желая увидеть в истинном свете страшную трагедию императорской фамилии, необходимо помнить одно: когда Временное правительство огласило решение о лишении царя свободы и он выбрал местом пребывания Царское Село, считалось, что подобное положение вводится на краткое время. Вскоре состоится отъезд за рубеж. Отправка в Англию представлялась столь близкой, что 7 (20) марта я действительно сказал в Московском Совете, что лично доставлю бывшего царя в Мурманск (где ему предстояло сесть на английский крейсер). Императрица, осведомленная военным министром А. И. Гучковым и генералом Корниловым о планах Временного правительства, с первых дней марта укладывала чемоданы, просила царского врача Боткина сопровождать семью за границу.

В день ареста царя в Могилеве 8 (23) марта британский посол сэр Джордж Бьюкенен передал министру иностранных дел во Временном правительстве П. Н. Милюкову устную ноту британского правительства, сообщая, что его величество король и правительство его величества с радостью предоставят убежище в Англии бывшему российскому императору. Никаких внешних препятствий отъезду царя не было. Возникли внутренние трудности. В общем хаосе, воцарившемся с первых недель революции, правительство еще не совсем овладело административной машиной. Железными дорогами, например, главным образом вольно распоряжались всевозможные союзы и советы. Не представлялось возможности доставить царя в Мурманск, не подвергая его неизбежным и очень серьезным опасностям. По пути можно было попасть в руки «революционных масс», очутившись не в Англии, а в Петропавловской крепости или, хуже того, в Кронштадте. При отъезде в Мурманск попросту могла начаться забастовка и поезд не ушел бы со станции. Поэтому в первые дни революции пришлось откладывать отъезд до более благоприятного с психологической точки зрения времени, когда это можно будет устроить.

Но в определенных английских кругах, особенно среди либералов и лейбористов, намерение британского правительства оказать гостеприимство бывшему русскому государю встретили очень холодно, что выражалось особенно ярко в публикациях «Дейли телеграф». Так или иначе, 10 апреля (по новому стилю) в газетах появилось полуофициальное заявление министерства иностранных дел Великобритании, которое можно понять только как отступление. В объяснение устной ноты 23 марта было сказано, что «британское правительство не настаивает на ранее сделанном предложении предоставить убежище императорской фамилии».

Что значит «не настаивает на ранее сделанном предложении»? Можно подумать, британские власти настойчиво договаривались с российским Временным правительством об отправке императорской семьи в Англию и, не добившись согласия, были вынуждены отступиться от благородного намерения спасти от страшных революционеров двоюродного брата своего собственного короля и любимую внучку королевы Виктории. На самом деле совершенно напротив.

6 (19) марта министр иностранных дел П. Н. Милюков уведомил сэра Джорджа Бьюкенена о намерении Временного правительства отправить бывшего царя с семьей в Англию. Через три дня британское правительство в ответ на три телеграммы согласилось принять императорскую фамилию.

Что было дальше? Вскоре распространилась легенда, согласно которой английское правительство «никогда не отказывалось от приглашения».

Об этом подчеркнуто заявляет Ллойд Джордж в своих мемуарах. Царь с семьей пострадали только от слабости «зависимого от Совета» Временного правительства, не посмевшего принять любезное предложение британского кабинета. Легенду Ллойд Джорджа приняли на ура в русских эмигрантских реакционных кругах. Ослепленная ненавистью революционная демократия не поняла, что честь России требует пролить свет на трагическую судьбу императорской семьи.