Трагедия династии Романовых

Точно не помню, то ли в конце июня, то ли в первых числах июля с Терещенко встретился глубоко удрученный английский посол. Он принес письмо от высокопоставленного чиновника британского министерства иностранных дел, непосредственно связанного с королевским двором. Сэр Джордж со слезами на глазах, едва владея собой, сообщил российскому министру иностранных дел о решительном отказе английских властей предоставить убежище бывшему императору. Не могу процитировать точный текст письма, прочитанного Терещенко сэром Джорджем. Сам я его не видел. Но могу утверждать, что отказ объяснялся исключительно британскими внутриполитическими соображениями. В письме даже содержалось едкое замечание в адрес российского Временного правительства: британский премьер-министр не считает возможным советовать его величеству пользоваться гостеприимством людей, чьи прогерманские симпатии хорошо известны.

Поэтому, вопреки изначальным намерениям Временного правительства и горячему желанию самой царской семьи ехать в Англию, она отправилась на восток в Тобольск. Мы со своей стороны думали о возможности все-таки выслать ее весной 1918 года за границу через Японию. Судьба распорядилась иначе.

Какой у Временного правительства оставался выбор летом 1917-го? Ситуация вокруг Александровского дворца становилась все неопределеннее и напряженней. Царское Село превратилось в больное для нашей политики место. У большевиков были две основные заботы – Кронштадт и Царское, два противоположных, географически пересекающихся политических полюса. Ленинские агенты старательно работали против Временного правительства, обвиняя нас в контрреволюционной деятельности. Особенно активную агитацию они проводили среди охранявших императорский дворец солдат, деморализуя их всеми возможными способами. Охрана мало-помалу прониклась постоянно внушавшимися подозрениями, что я прекрасно видел, регулярно бывая в казармах. Сгущалась необычайно зловещая атмосфера, с какой мы еще не сталкивались. Все это отнимало у нас реальную силу – Царскосельский гарнизон, на первых порах полностью преданный правительству и по всем признакам готовый ему служить, в котором мы видели опору против разложившегося уже Петрограда.

Ситуацию осложняли активисты-любители из числа монархистов, помогавшие большевистской пропаганде. Для начала они посылали Александре Федоровне таинственные записочки с намеками на скорое освобождение. С одной стороны, неопытность и чистая наивность, с другой – коварство и предательство. В царскосельском гарнизоне заговорили о заговоре, о попытках освободить царя.

Однажды какой-то автомобиль врезался в решетку дворцового сада. Естественно, все Царское Село закричало об измене: царя хотели похитить! Машина собиралась прорваться к подъезду! Пришлось выставить совершенно бесполезный пост у пролома в решетке.

Тянуть больше было нельзя. Царскую семью следовало отправить подальше, в какое-нибудь тихое место, которое в любом случае было очень трудно отыскать в России в то время. «Летом, – писал князь Львов, – правительство пришло к заключению, что дальнейшее пребывание императорской фамилии в окрестностях Санкт-Петербурга более недопустимо. Надо было переселить ее в другое место. Все переговоры по этой неотложной проблеме поручили Керенскому».

Я принялся отыскивать подходящее для содержания арестованных место.

Предполагал сначала устроить их где-нибудь в центре России, скажем в имениях великих князей Михаила Александровича или Николая Михайловича, с которым даже обсуждал подобный проект. Сразу выяснилось, что крестьяне настроены очень недоброжелательно. Невозможен был самый факт перевоза царя в те места через плотно населенные центральные губернии с крупными промышленными городами, через районы с тяжелыми сельскохозяйственными проблемами. Царю очень хотелось отправиться в Крым, на чем сосредоточились все его надежды, может быть, даже больше, чем на отъезд в Англию. Туда один за другим направлялись его родственники, прежде всего вдовствующая императрица. Собственно говоря, съезд в Крыму представителей свергнутой династии уже начинал вызывать беспокойство. Кроме того, стоял нерешенный вопрос – как провести царский поезд через всю Россию с севера на юг.

Почему я выбрал Тобольск, не намного, в конце концов, дальше Крыма? Некоторые монархисты утверждали (а может быть, и по сей день утверждают), что единственной причиной подобного выбора стало желание «отплатить царю той же монетой», отправив его в Сибирь, куда в прежние времена ссылали революционеров. На самом деле до Тобольска можно было доехать по северной дороге, минуя густонаселенные районы. Что касается стремления к мести, то какая необходимость организовывать переезд в Тобольск, когда до Петропавловской крепости или, еще лучше, до Кронштадта рукой подать.