Трагедия династии Романовых

Загадка остается неразгаданной. Но повторю: появление Яковлева в Тобольске наводит на мысль, что сразу после заключения Брестского мира в Москве началась какая-то борьба вокруг судьбы бывшего царя, и Ленин по неким соображениям согласился, по крайней мере для видимости, на отправку бывшего царя в Москву, а возможно, и дальше. Если вспомнить, что президиум Уральского областного Совета стал требовать пересылки бывшего царя в Екатеринбург в начале марта, а Яковлев в конце марта – начале апреля уже формировал на юге Урала особый отряд, придется заключить, что переговоры о судьбе бывшего императора шли еще до бесед с Иоффе в апреле. Добавим, что гораздо позже, в июне, в разговоре графа Кюльмана с тем же Иоффе затрагивалась тема поездки Яковлева в Тобольск. «В принципе, – заявил Иоффе, – решено доставить царскую семью в Москву». В тот же день, 9 (22) июня, фон Кюльман уведомил об этом императора Вильгельма. В апреле «взбунтовался» Уральский Совет, поторопив Яковлева везти царя в Москву. Однако в июне было невозможно осуществить этот план, по объяснению Иоффе, из-за захвата чехословаками железных дорог, хотя путь на Москву в тот момент оставался свободным. Впрочем, мы еще увидим, как велась психологическая подготовка к уничтожению бывшего царя и всей его семьи. А пока вернемся в Тобольск к чрезвычайному комиссару Яковлеву.

Следователь Соколов очень точно выяснил обстоятельства появления комиссара в Тобольске, подтвержденные Быковым.

«Яковлев приехал в Тобольск вечером 22 апреля, остановился в доме Корнилова. В тот вечер не предпринимал ничего, было слишком поздно. Утром 23 апреля первым делом встретился с Кобылинским. Представился «особоуполномоченным», предъявил документы. Бумаг было три: во-первых, приказ ВЦИКа на имя Кобылинского, во-вторых, обращение к гарнизону, в-третьих, мандат на имя Яковлева. Два первых документа требовали от Кобылинского и солдат полного подчинения приказам чрезвычайного комиссара, наделенного правом расстрела на месте за неповиновение. Третий подтверждал, что ему поручена миссия чрезвычайной важности.

Кроме Кобылинского, эти документы за подписями Свердлова и Аванесова видел Мундель. Их свидетельства полностью совпадают. Ни в одной бумаге цель чрезвычайно важной миссии Яковлева не уточнялась. Кобылинскому он не сказал ни слова. Тот, ничего не зная, решил, что Москва послала комиссара в Тобольск взамен назначенных Временным правительством».

Но полковник Кобылинский ошибся в своем предположении. 10 (23) апреля Яковлев пришел в губернаторский дом и объявил ему, что хочет видеть бывшего царя. Когда его проводили к Николаю II, вел себя абсолютно корректно. В целом особоуполномоченный ВЦИКа произвел на всех очень хорошее впечатление тактичностью, воспитанностью, доброжелательным отношением к бывшему императору. Кроме Николая II, Яковлев пожелал видеть лишь цесаревича, сильно в тот день страдавшего от приступа гемофилии. Войдя в комнату больного, московский посланец долго внимательно его разглядывал, вышел, сразу вернулся, продолжив осмотр. По мнению присутствовавших при этой сцене, он словно хотел убедиться в подлинности болезни сына императрицы. В первые три дня комиссар не интересовался царицей и царскими дочерьми. После посещения бывшего императора Яковлев посвятил целый день беседам с солдатами охраны и вышеупомянутыми представителями омских и екатеринбургских большевиков.

11 (24) апреля он вновь посетил больного наследника. Долго сидел у постели, расспрашивал о его состоянии. Из комнаты цесаревича отправился прямо на телеграф, долго говорил с Москвой по прямому проводу, посадив за аппарат собственного телеграфиста. Вечером провел продолжительную беседу с Комитетом караульного батальона. Полковник Кобылинский в тот же вечер узнал от друзей, что Яковлев объявил Комитету о приказе ВЦИКа срочно увезти царя из Тобольска. И действительно, утром 12 (25) апреля он пришел к полковнику Кобылинскому, известив, что увозит царя, и выразив желание поговорить с тем наедине. Стоит отметить, что в ответ на вопрос, когда он вернется за другими членами семьи, комиссар ответил: «Ну, на дорогу у нас (с царем) уйдет дня четыре-пять, я задержусь еще на несколько дней, так что вернусь через полторы-две недели». Полковник Кобылинский сразу заподозрил, что царя перевозят в Москву.

В 2 часа Яковлев отправился с полковником Кобылинским в губернаторский дом. Камердинер Волков проводил их к императору.

«Яковлев, – говорит Волков, – сказал, что хочет побеседовать с императором с глазу на глаз (подтверждаю под присягой). Я ответил, что доложу императору, как он решит. Император был с императрицей в гостиной, смежной с приемной. Туда прошли Яковлев с Кобылинским. Он снова повторил свою просьбу. Императрица сказала: «Что это значит? Я тоже желаю присутствовать». Не могу сказать, испытывал ли Яковлев какие-то затруднения, просто бросил: «Останьтесь!» Потом обратился к императору и объявил: «Завтра я должен вас увезти». Тут я вышел и больше ничего не слышал».