Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

При возникшей чехарде заместителей вполне естественной становится позиция, например, архиепископа Томского Дмитрия (Беликова), который в конце 1926 г. созвал епархиальный съезд и объявил Томскую епархию автокефальной, т. е. не подчиняющейся никому из временных «управителей» Церкви. Казалось бы, такие действия можно было только приветствовать, предоставив архиереям исполнять Указ 1920 года, и лишь тем, кто не считал себя и свою паству к этому готовыми, оставить возможность добровольно подчиняться наличному заместителю, как духовно-нравственному авторитету. Но архиепископ Серафим (Угличский), сменивший митрополита Иосифа, без колебаний пошел путем, проторенным митрополитом Сергием, и запретил архиепископа Дмитрия в священнослужении! Тот же архиепископ Серафим в беседе с Тучковым сказал, что ничего не может сказать об условиях «легализации», так как не считает себя вправе решать принципиальные вопросы в отсутствие старших иерархов.

Между тем, запретив архиепископа Димитрия, архиепископ Серафим мимоходом решает вопрос более принципиальный, чем любая «легализация» или «декларация»: вопрос о положении и правах епископа в Православной церкви. Запрещение епархиального архиерея – событие, согласно соборным установлениям, чрезвычайное и исключительное, совершает очередной временный заместитель, отчетливо сознающий ограниченность своих полномочий!

Здесь скрывался корень грядущих бедствий, которые не замедлили наступить… Митрополит Иосиф и многие другие епископы полагали тогда, что главный замысел НКВД заключается в том, чтобы лишить Русскую церковь центрального управления и, воспользовавшись этим, создавать новые расколы. Но действительный замысел, как показали ближайшие события, был значительно глубже и коварнее. Иметь дело с большим количеством расколов было для НКВД крайне нежелательно – самую же большую «неприятность» для властей представлял массовый переход епархий на самоуправление, столь напугавший их в 1922 г. Суть замысла была в том, чтобы, пугая Церковь расколами, удержать ее от «автокефализации» и любой ценой сохранить центральное управление; затем, создав чехарду и конкуренцию временных управителей, выбрать среди них такого, который стал бы удобным проводником разрушительной программы НКВД. Весной 1927 г. такой выбор был окончательно сделан.

В то время как репрессии против епископата по делу, «возглавляемому митрополитом Сергием», все возрастали, сам митрополит Сергий, неожиданно для всех, 7/20 марта был освобожден. Через месяц был освобожден и епископ Павлин (Крошечкин), вместе с которым митрополит Сергий собирал подписи об избрании митрополита Кирилла. Наконец, митрополит Сергий получил официальное право проживания в Москве, хотя даже до ареста он таким правом не обладал. Митрополит Сергий немедленно и с большой уверенностью приступил к энергичным действиям.

5/18 мая он собирает несколько епископов, которые образуют из себя «Синод при заместителе патриаршего местоблюстителя». Встревоженные уже самим фактом неожиданного освобождения митрополита Сергия, русские архиереи были еще больше обескуражены составом этого «Синода». В него вошли: митрополит Серафим (Александров), которого все подозревали в особо тесных связях с НКВД; архиепископ Сильвестр (Братановский) и архиепископ Алексий (Симанский) – бывшие обновленцы; архиепископ Филипп (Гумилевский), незадолго до этого переходивший в секту беглопоповцев. Приглашен был также митрополит Арсений Новгородский, проживавший в ссылке в Ташкенте, однако ответа он не прислал и в работах Синода не участвовал. Н.Ф. Фиолетова, вдова известного профессора Фиолетова, свидетельствует о том, что митрополит Арсений вначале был настроен отрицательно к действиям митрополита Сергия и лишь позже примирился с ним, приняв от него назначение на Ташкентскую кафедру.

Получив, наконец, в НКВД справку о регистрации (о «неусмотрении препятствий к деятельности»), митрополит Сергий начинает страшное и непоправимое дело – целенаправленное изменение состава иерархии Русской церкви: по существу, создает новую церковную организацию, связанную с прежней лишь названием. Прежние единичные опыты властного распоряжения судьбами епископов, столь необдуманно одобренные многими другими архиереями, теперь производились в массовом масштабе. Ссыльные епископы увольнялись на покой, возвратившиеся из ссылки и «неблагонадежные» переводились на дальние окраины. Одновременно начались массовые хиротонии и назначения бывших обновленцев и вообще лиц, близких к митрополиту Сергию и разделявших его программу.

После того, как был сменен епископат (а мы помним – «где епископ, там Церковь»), митрополит Сергий предает гласности новую духовную позицию созданной им церковной организации. Речь идет о печально знаменитой «Декларации митрополита Сергия» от 16/29 июля 1927 г. Ключевой фразой этой декларации было утверждение: