Можно было бы признать право на существование и такой политической позиции, которую занял митрополит Сергий и его сторонники, – ибо в условиях жестоких гонений неизбежно проявляются и малодушие, и маловерие. Твердых же ревнителей церковной правды можно было бы лишь призывать к братскому снисхождению, терпению, несению немощей своих собратьев. Даже в этих условиях можно было бы сохранить взаимную братскую любовь, эту реальную основу церковного единства, если бы митрополит Сергий действовал в духе соборных установлений, в духе канонической правды и церковной свободы. Без претензий на первосвятительскую власть, без насилия над епископатом и над совестью верующих, пусть бы он опирался только на свой личный авторитет и призвал к добровольному объединению вокруг себя тех, кто разделял бы с ним взгляды, изложенные в декларации! Главная трагедия Русской церкви заключалась не столько в духовном бессилии, беспринципности и малодушии части ее иерархии, сколько в том, что эти слабости и пороки навязывались всей Церкви насильственным путем, ценой отречения от братской любви и церковной правды. Тот же грех братоненавистничества, который разрушил Россию, угрожал теперь духовно разрушить Русскую церковь. Насилие это не могло быть оправдано даже и в том случае, если бы митрополит Сергий занял позицию канонически, нравственно и граждански безупречную – но как можно назвать поведение иерарха, который подкреплял ссылки своих собратьев – архиереев увольнениями их с кафедр и предпосылал арестам – «канонические» запрещения не признавших его власть и программу епископов?
Один из духовных наследников митрополита Сергия – архимандрит (впоследствии митрополит) Иоанн (Снычев) писал в 1965 г. по поводу рассматриваемых событий:
Приведем в качестве возражения мысль святителя, безусловно авторитетного и для архиепископа Иоанна (Снычева) – великого московского митрополита Филарета, который еще за сто лет до этого писал: