Трагический эксперимент. Книга 3

Как сказал один из эсеров, по-моему, Зензинов: “Ругайте не революцию, а ругайте тех, кто до неё доводит”. И по большому счёту, вот в советское время гулял анекдот: “Орден Великой Октябрьской социалистической революции под номером один вручить Николаю Романову за создание успешных предпосылок для Великой Октябрьской социалистической революции». Посмотрите на всю [нашу] историю. Почему мы только о революции 1917 года говорим? Посмотрите на предшествующие периоды, у нас много чего есть. Посмотрите на Бироновщину, посмотрите на Распутинщину, посмотрите на многие вообще события в XX веке, которые требуют осмысления, но они очень болезненны, потому что тогда нужно соответствовать. Одна из больших и серьёзных проблем — это отставание элит, политических элит. <…>

Я бы не стал сводить Февраль 1917 года к войне и к солдатскому бунту, потому что причина совершенно глубже. И правильно кто-то из исследователей, задаваясь вопросом “Когда началось обрушение царского режима?”, выводит это примерно к тому моменту, когда Александр II начал колебаться с продолжением реформ, и уж точно к его сыну Александру III.

С моей точки зрения, путь конституционной монархии для России был одним из самых возможных, возможных по целому ряду причин. И по этому пути страна пошла. Но я не согласен, что она стала конституционной монархией, не хватило последних решительных шагов и изменений. В любом случае [причиной стали] не только война, не только солдатский бунт. Совершенно точно, что революция 1905 года — Первая российская революция — тоже возникла не из-за того, что там была русско-японская война. Война облегчает как катализатор, безусловно, но причины глубже. И увидеть разные причины разных событий — это задача и историков, и общества.

А был ли альтернативный, демократический путь в 1917 году, сохранение демократии как магистрального пути развития, сохранение политических свобод, сохранение парламентаризма? Конечно, было большим несчастьем, что революция произошла во время войны. В мирное время выполнение Учредительным собранием своей воли и возможность сохранения страны на этих путях — оно было бы в значительной степени облегчено.

Но тогда совершенно точно выросло новое… Многие элементы гражданского общества к 1917 году были созданы. В 1917 году, помимо хаоса и психопатологии, <…> начались процессы созревания самых разных общественных организаций: мощное профсоюзное движение, мощное женское движение, возникла политическая элита, которая формировалась из оппозиционных партий в противостоянии с властью. По уровню её, по качеству её сегодня мы имеем регресс. Попробуйте посмотреть на первых лидеров всех партий, наберите сегодня таких десяток в каждой партии. Посмотрите уровень идей, уровень интеллигенции.

То есть страна, безусловно, имела всё необходимое и достаточное для развития демократии, парламентаризма и сохранения политических свобод. Но причины, почему этот путь не удалось реализовать и воплотить, — это очень серьёзный разговор, к которому надо серьёзно подходить, а не закрывать это психопатологией, войной и солдатским бунтом».

Кирилл Александров, кандидат исторических наук, сотрудник Мемориально-просветительского и историко-культурного центра «Белое Дело»:

«Свод законов Российской империи 1906 года гарантировал, на мой взгляд, фундаментальные ценности гражданского строя — неприкосновенность частной собственности, свободу предпринимательства, неприкосновенность личности, жилища, судебную защиту, он гарантировал существование народного представительства в виде Государственной думы. И до начала войны большевики имели свою фракцию в IV Государственной думе. Это первое.

Второе. Конечно, огромным негативом, страшным стрессом стала Великая война (так современники называли Первую мировую войну). Не потому, что от неё устали, хотя это, конечно, тоже очень существенно. Правда, если мы сравним положение жителей Петрограда зимой 1917 года с положением жителей Берлина или Мюнхена, то в Германии голодная смертность уже была. Зима 1917 года в Германии — это Брюквенная зима, она получила такое официальное название. Там дневной рацион был меньше 1000 калорий на человека. Немецкий житель получал 270 грамм хлеба, 400 грамм картофеля и 30 грамм мяса. И немцы тем не менее боролись. В Петрограде такого, конечно, не было.