Трагический рейс

Сегодня ровно два месяца, как мы живем на острове, и у нас есть чем отметить эту дату. Я нашел на самом отдаленном рифе гигантских устриц (при полном сизигийном приливе море во время отлива гораздо дальше отошло от суши, чем обычно). Малозаметные раковины казались просто выпуклостями среди многих других и были буквально спаяны с камнем. С помощью ножа мне удается оторвать несколько устриц, но, к моему великому огорчению, нож сломался. Устрицы так тяжелы, что я с трудом дотащил полдюжины в лагерь. Каждый экземпляр величиной с глубокую тарелку, а створки раковины толстые, как нарост на скалах. Свежие устрицы отменны на вкус. Если эта пища и не слишком калорийна, она доставляет наслаждение. Решили заняться сбором устриц. Надо все-таки хорошо поесть, до того как умереть с голоду в ближайшие дни. Второй отлив наступит к полуночи. Надо им воспользоваться. Когда мы выходим из лагеря, над лесом поднимается луна. Мы еще ни разу не были ночью у Мыса разочарований. Перед нами зачарованная страна, еще пустая сцена, на которой должна разыграться феерическая пантомима. Вокруг все невообразимо прекрасно, но как будто чуждо нам. Серебро и синь! Пляж расстилается до леса на заднем плане. На песке отчетливо вырисовываются отполированные до блеска скелеты выброшенных морем деревьев. Огромные, как орлы, летучие мыши носятся над ними на бреющем полете. В лесу кипит напряженная жизнь. Оттуда доносится пронзительный визг маленьких лисиц, хриплый лай диких собак. А может быть, все это голоса ночных птиц? Извиваясь на песке, пересекает наш путь змея. Жозе несет фонарь со свечой, я захватил корзинку с молотком и отверткой, чтобы вскрывать устриц, большую китайскую салатницу и бутылочку уксуса. За неимением тачки для перевозки громадных моллюсков мы подготовились, чтобы съесть их на месте. Теперь устриц труднее обнаружить, хотя то место, где раковины прикреплены к скале, светится, как беловатое гало. При резком свете луны и желтом мерцающем пламени фонаря мы производим разведку, шлепая по илистым лужам с внешней пенящейся стороны барьерного рифа. Это занимает у нас около двух часов. Техника сбора весьма изощренная: Жозе присаживается на корточки с фонарем и вводит отвертку в шарнир раковины, а я бью по ней молотком, пока она не откроется, и выскребываю огромные, как бифштексы, куски мякоти в салатницу. Мы отступаем только перед приливом и собираемся устроить романтический пикник на пляже, для чего и были захвачены бутылочка с уксусом и столовые приборы. Но какая уж тут романтика, если с пляжа поднимаются тучи песчаных мошек, готовых нас сожрать! Ретируемся в лагерь, где в 2 часа ночи садимся за ужин, который дорого бы обошелся в любом европейском ресторане: пять дюжин огромных вкуснейших устриц. Приканчивая последние, мы готовы лопнуть от пресыщения и единодушно заявляем, что прощальный ужин удался на славу.

Встаем с солнцем, плохо выспавшись. На завтрак пьем немного бульона из морских моллюсков, которых Жозе запасла накануне. Укладываем в меньший из двух ящиков спальные мешки, толстые свитеры с отложными воротниками, нейлоновые куртки, шикарный тропический костюм Жозе. Неистребимая оптимистка, она захватила также свое легкое платье и мешочек с косметикой. Я добавил к этому бортовые журналы, карабин и после некоторого колебания самые дорогие для меня вещи: два фотоаппарата и пленки, снятые в Макасаре, сотни две цветных и черно-белых фото, иллюстрирующих нашу повседневную жизнь на острове. Мы твердо убеждены, что никогда сюда не вернемся. Разумеется, я никак не мог предугадать, что, забирая с собой эти вещи, совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

Что касается продовольственных запасов, то у нас остались бутылки стручкового перца, настоянного на уксусе (пол-ложки этой адской смеси достаточно, чтобы послать на лунную орбиту спутник весом 20 тонн), и маленький флакончик, в который слиты остатки соевого и рыбного соусов. Канистра с 20 литрами воды уже на борту. Заворачиваем в пластмассовую пленку несколько особенно дорогих для нас вещей: распятие, которое Жозе сделала из индонезийской коробочки для безделушек и украсила жаберными крышечками моллюсков, раскрашенную деревянную птицу из Мансара, китайское зеркало, нефритовую лупу, часы, мой сирийский халат. Берем Библию и книгу, которую с похвальным упорством в эти тяжелые дни продолжает читать Жозе: «Плавание на Кон-Тики».