Трагический рейс

«Суббота 20 августа. Корпус: балласт. (Мы избавились от цементных блоков, незаметно отправив их за борт и тем самым увеличив число опасных препятствий на дне водоема Калланг, не отмеченных вехами: бетонные плиты заменены шестью тоннами чугунных чушек, которые соответствующим образом запрятаны под пайолами. )

Палуба: проконопатить.

Рубка: повидать Джека Хюгса, переговорить относительно того, как добыть непромокаемую ткань, и узнать, сколько он хочет за свой четырехпалый якорь. Посетить верфь Мертона и Брауна и заказать там световой люк. (За эту работу я не берусь, даже строя самые дикие плапы.) Побывать у старьевщиков, торгующих железным ломом на Макферсон-Роуд, и выяснить, нет ли у них еще годного для дела брашпиля. Нарезать доски для полок в кают-компании.

Мотор: отвезти генератор к Би Ляну. Ему же заказать тройник для питания мотора из двух баков, чтобы обходиться без демонтажа половины трубопровода каждый раз, когда один бак опорожняется. Поторговаться относительно помпы для откачки воды из трюма. (Он запросил 180 долларов, но отнесемся к этому, как к проявлению китайского юмора.)

Такелаж (но тут я сдаюсь, рыдая)».

В дневнике скупая запись: «Все полетело к чертям. Надо начать сначала». Нет, я не фанфаронил. Мы вышли из Тренгану с вантами, штагами, бакштагами и всем остальным в виде простой железной проволоки. Все блоки были выточены от руки на верфи Ауанга. Это обошлось ему дешевле, чем покупка на заводе. Зато и блоки были такими, что вряд ли их допустили бы на выставку национальных ремесленных изделий в местном музее. Не приходится удивляться тому, что все эти прелестные снасти выходили из строя по очереди на протяжении нашего небольшого плавания, проходившего к тому же при сравнительно тихой погоде. Передний штаг отказал первым. Это случилось на десятый день пребывания в море; немного позже за три минуты лопнули три оттяжки правого борта. Во время стоянки в Пекане я заново оснастил гафель, которому очень хотелось расстаться с судном. Плохо скроенные паруса пришлось перекраивать в Себеранг-Такире, но ткань была такая дрянная, что они деформировались, хотя я обращался, с ними с отеческой заботливостью. Теперь они выглядят, как монгольфьеры, из которых выпущен горячий воздух, и неуклюже болтаются на рангоутном дереве, которое тоже выглядит так, как будто оно нарисовано художником-абстракционистом. Было от чего прийти в отчаяние более искусному моряку, чем я, но отступать не в моей натуре. Изо дня в день я лезу на мачты, ставлю на место хорошие, нержавеющие ванты и настоящие блоки, которые закрепляю добропорядочными манильскими концами, а не клубками железной проволоки.

Каждый день меня можно встретить в Сингапуре, куда я направляюсь на моем верном мотороллере: Что бы делали мы без него при бесчисленных поездках! Мы находились в двух километрах от ближайшей лавки и в пяти-шести от центра города. Я благословляю Лефоля, спроектировавшего и сконструировавшего этот удивительный экипаж, который разбирается (на три части) и собирается за четыре минуты, и к тому же укладывается в багажник автомобиля, крошечную багажную камеру самолета или кубрик маленького парусника, и перевозит вас со скоростью 60 километров в час, освобождая от неудобного городского транспорта и дорогих такси. Думается, мне было бы значительно легче плавать без компаса, чем без мотороллера.

После полудня я пилю, привинчиваю, прибираю... Это я-то! Мамочка! Если бы ты увидела сына за такой работой, то не поверила бы своим глазам!

К счастью, нам оказали неоценимую помощь старые друзья. Один из них — Джек Хюгс, возможно, и не считается самым крупным шипшандером[11] корпорации и не славится тем, что каждый день выпивает пива больше, чем все остальные (я еще не со всеми знаком), но подозреваю, что Джек в этих двух сферах своей деятельности занимает одно из первых мест в мире! Опытный любитель-яхтсмен и великолепный снабженец, он поставляет нам все, в чем мы нуждаемся, по смехотворно низким ценам. Взять хотя бы четырехпалый якорь. Ни с кем другим я бы не заключил столь выгодной сделки. Джек нашел нам синтетическую парусину, не знающую износа, которой мы оклеили верх каюты. Несравненный Ауанг попросту забыл проконопатить что бы то ни было внутри судна выше ватерлинии, и, когда шел дождь, мы чувствовали себя там, как в душевой. Наклейка ткани заняла у нас два дня. Это довольно тонкая работа, так как специальный клей, используемый для такой цели, обладает вялым темпераментом и свертывается в большие комки скорее, чем успеваешь его намазать. Мы столкнулись с проблемой, стоившей стольких седых волос Меркатору, чтобы добиться совпадения кривых поверхностей с плоскостями, без чего все страшно коробилось (я всегда подозревал, что изгибы «Синга Бетины» сделаны по неевклидовой геометрии). И наконец, Джек направил к нам своего плотника, который проконопатил палубу и приложил руку к другим устройствам, не зубоскаля по поводу моих усилий.