Трагический рейс

Во время своих длительных полетов над этим побережьем я приметил крошечный островок, всего несколько миль суши, который с высоты показался мне очень симпатичным. Это был Писанг, то есть «Банановый остров». Мечтой жизни Жозе было отведать банан, сорванный собственной рукой. Вот почему ей хочется, как и мне, сделать остановку в этом месте. Островок очень удобно расположен для последнего захода туда судов, идущих в Сингапур, и на следующий вечер после нашего отплытия из Бату-Пахата мы уже стоим на якоре в прелестной бухточке. Воды, омывающие полуостров Малакка, обычно сильно загрязнены, но здесь они изумительно чистые. Джунгли сбегают вниз почти к окружающим нас скалам. Перед нами предстал идеальный пейзаж экзотической страны, какой обычно изображается на рекламах туристических агентств. Индонезийские прау не замедлили к нам приблизиться. На первой из них сидел веселый морщинистый старик. Он взобрался к нам на борт и вместо обычной вступительной серии вопросов преподнес нам чудесную рыбу на обед. Но, узнав, что мы французы, малаец решил нас поразить своими географическими познаниями. Он широко распростер руки и начал произносить какое-то нелепейшее нагромождение заклинаний, как бы читая чудовищно перевранный указатель к атласу. Не переводя дыхания он изрек примерно следующее: «Франкобельжикмексикопопокатепетлькуалалумпурлосанжелеслондрестюркивелингтонкопенгаген...» Старик бормотал, пока совсем не посинел от удушья, но, передохнув, возобновил тот же речитатив — от пункта Аренас до Брив-ла-Гайард. Слово «Попокатепетль», как видно, совсем его очаровало, и он повторяет его несколько раз, смакуя экзотические слоги. Остальные рыбаки стояли, ошарашенные, подавленные этим кладезем премудрости, и, несомненно, очень гордились тем, что мы, видимо, оценили ученость их предка. Тем временем Жозе поставила чайник на плитку и достала все необходимое для чайной церемонии. Теперь настала наша очередь вызвать изумление. Мы храним сахар в стеклянной банке. Пока я ее открываю и беру два куска, чтобы положить в чашку, почтенный географ, ошеломленный этой процедурой, спрашивает меня:

— Что это такое?

— Сахар, «гула», тебе же он хорошо известен!

Но никто не хочет этому поверить. Для них сахар — это порошок, а не маленькие камешки. Я пробую объяснить: «Гула-бату, или бату-гула, как вам больше нравится». Но до них это не доходит. Я протягиваю старику кусочек сахара. Он подозрительно облизывает его и передает соседу. Кусочек сахара обходит круг и возвращается ко мне, после того как все его попробовали. Но они не доверяют этим дьявольским нововведениям. Кусковой сахар? Слыханное ли дело? Ох уж эти мне оранг-путехи! Нас удивил этот маленький эпизод. Наших гостей отнюдь нельзя было назвать первобытными людьми. Они пользуются нейлоновыми сетями и транзисторными радиоприемниками. Из селения Кукуп автобус доставляет вас в Джохор-Бару или Сингапур за два часа. Им хорошо знаком телевизор и «Попокатепетль», но не известен кусковой сахар. Угощаем гостей сигаретами, пустив пачку по кругу, и пьем свой чай под их внимательными взглядами: пожалуй, они ждут, что мы по волшебству изменим свою форму или растворимся в воздухе, как маленькие белые камушки в наших чашках.

5 Интермеццо