Трагический рейс

Штиль продолжался все утро, и мы воспользовались этим, чтобы пришнуровать грот к новой рее, вернее, К старой, но заново отремонтированной. За это время рулевое устройство разболталось от беспрерывных ударов и руль начал вихлять. Придется поднять тяжелый стальной цоколь, чтобы добраться до болтов. Но для этого надо сначала снять 10 больших болтов, проходящих через заднюю платформу. Перегибаюсь за борт вниз головой, чтобы дотянуться до гаек, находящихся почти вне досягаемости. Жозе тем временем одной рукой держит меня за щиколотки, а другой зажимает головки болтов. Это долгая и утомительная работа: кровь приливает к голове, а от педальных захваток немеют бедра, причем надо стараться не упустить ни одной гайки. Нам приходится перетаскивать все части через заднюю каюту на палубу, поскольку рассоединить зубчатую передачу на этом узком прыгающем балконе невозможно. Затем переносим все обратно на корму и соединяем болтами. Это заняло у нас два часа. Море немного успокоилось, Жозе уходит в камбуз, чтобы приготовить еду: мы уже очень давно не ели ничего горячего. Кроме того, нужно вымыть посуду. Вот еще одно дело, которым мы пренебрегали за последнее время. После завтрака поднимаем грот и начинаем понемногу продвигаться круто к ветру, по исправленному курсу 150 градусов. Ветер юго-западный, силой три балла. В 5 часов вечера Гунунгапи уже в 10 милях с правого борта. Расстояние до побережья Австралии — 480 миль, или 20 дней при нашем теперешнем ходе.

Пятница 13 января. Шквалы угрожают нам всю ночь, но так до нас и не доходят. В 5 часов поднят грот и убран порванный фок. Жозе чинит его весь день. Рея грота сломалась у места крепления к ней фала, что никого не удивляет. Продолжаем путь с фор-стенги-стакселем на фок-мачте. В полдень появляется какой-то остров, думаю, что это Рома. Ветер силой четыре балла дует с востока-юго-востока. Идем довольно хорошо, но, увы, курс по-прежнему 150 градусов. К ночи спустили грот и подняли фок. Во мне еще теплилась робкая надежда добраться до восточной оконечности Тимора, но при ветрах и течении, которые здесь преобладают, на это нет больше никаких шансов.

Суббота 14 января. С 7 до 11 часов продолжается шквал с дождем. Завтракаем в кают-компании, жонглируя посудой. В полдень вновь поднимаем грот на случайно подвернувшейся рее. Ужасный вид, но все же грот тянет нормально. С западным ветром идем довольно хорошим ходом до 5 часов, когда неистовые шквалы вновь обрушиваются на нас: спускаю все паруса, не задерживаясь ни на секунду. Наше положение: 10 миль к северу от острова Маопора. За 10 часов прошли 11 миль.

Ночью кливер-галс — крепкий стальной ликтрос — лопается и я ползу на нос. Такая плотная завеса дождя, что луч электрического фонаря прорезает ее не более чем на метр, и Жозе, находящаяся на мостике, даже не замечает его отблеска! Полностью ослепленный разбушевавшейся стихией, вожусь с парусом, пытаясь его спустить, а шкоты плещутся вокруг моей головы вместе с толстой скобой, определенно стремящейся размозжить мне голову. Выхожу победителем, но не без повреждений.

Примечание. К 8 часам вечера Большое Магелланово облако, светящееся сквозь ванты правого борта, показывает нам правильный курс.

Воскресенье 15 января. Днем наше положение — 10 — 15 миль к северу от острова Рома. Погода мгновенно портится. Шквалы в семь-восемь баллов, огромные разбивающиеся валы. На фар-стенги-стакселе продолжаем, как слепые, продвигаться на юг. До самой ночи держится свирепый шторм, а потом несколько стихает.

Понедельник 16 января. Положение судна весьма неопределенное. В 5 часов 30 минут вновь ставлю фок и на мгновение показывается остров к югу-юго-западу от нас. Видимость отвратительная, и я почти тотчас теряю его из поля зрения. Держу курс на юго-запад, но с учетом дрейфа и течения мы, скорее всего, идем на юго-восток. Море слишком бурное, чтобы нести грот. В 4 часа опять поднимается толчея и мы вынуждены убрать фок. Всю ночь дует ветер силой шесть-семь баллов.

После полудня отчетливо слышим позывные «Дельта-ноябрь», это радиомаяк Дарвина! Но на расстоянии, превышающем 300 миль, взять пеленг немного трудновато! Вечером мы прекрасно принимаем радиопередачу из Дарвина, и это нас подбадривает».

И так все продолжается до тошноты: один мучительный день за другим: «Шквалы... На курсе... Бегство под фор-стенги-стакселем... Неопределенное положение... Видимость посредственная... Впереди остров Моа(?)... Истощены от недосыпания и разочарований». Согласен, что чтение такого журнала утомительно однообразно, но плавание, поверьте, отличалось еще более смертельным однообразием.