Трагический рейс

Чтобы попасть в Арафурское море, мы должны пройти цепь островов Серата, которые тянутся по обоим бортам на нашем пути. Восточная оконечность Тимора теперь в 60 милях от нас по ветру. И если мы еще надеялись, не признаваясь себе, что погода позволит нам достигнуть Тимора, то теперь с этим покончено. Тем не менее по-прежнему идем на юг, или, вернее, на юго-восток. Проскользнули вдоль острова Моа и должны теперь выйти из моря Банда, через пролив Меати-Миаранг. Мы могли бы, разумеется, с попутным ветром дойти до Серматы — большого острова, где можно было бы запастись продовольствием и рангоутным деревом. Но я отвергаю это намерение. Мне становится плохо при одной мысли о допросах полиции. Я вздрагиваю, представляя себе, как индонезийский полицейский вопрошает, почему мы оказались на Сермате, если таможенный пропуск разрешает нам следовать из Макасара до Амбона. Но было еще одно более веское соображение. Взяв курс на Сермату, мы еще больше отклонились бы на восток, чего не могли себе позволить. Оттуда уже трудно будет попасть в Дарвин!

Проход, по которому я пытаюсь следовать, представляет собой узкую щель между двумя коралловыми рифами. К тому же он усеян островками. На самом крупном из них, Меати-Миаранге, сооружен маяк и есть деревня. Это опасный район, в котором господствуют мощные приливо-отливные течения, плохо обозначенные на картах. В 1 час 30 минут я наконец различаю далеко к северу (ночь очень темная, луна, находящаяся в первой четверти, уже давно скрылась) низкий берег острова Матаэриалама. На расстоянии трех четвертей мили буруны прибоя на рифе оставляют лишь слабо белеющий след, но глухой гул нельзя спутать ни с чем, и я держу круче к ветру, меняя галсы до рассвета.

Разумеется, днем ветер полностью стихает; сквозь непродолжительные шквалы с дождем мы дрейфуем в обратном направлении, увлекаемые сильным приливным течением. Оставив Жозе у штурвала, я пытаюсь заснуть. Под вечер мы уже в пяти-шести милях от острова. Очевидно, мы сможем форсировать проход только при отливе, увы, это означает в конце ночи. Ветер довольно благоприятный, и Жозе пытается извлечь из этого все, что возможно. Мы больше не отклоняемся от курса, но, хотя «Синга Бетина» красиво кренится под парусами, не выигрываем ни одного фута! Ночь обещает быть напряженной. Жозе вступает на первую вахту до полуночи и пытается приблизиться к острову, тогда как я снова отхожу ко сну. Затем я принимаю на себя управление судном и первоначально больших успехов тоже не добиваюсь. Но вот наконец поднимается ветер, никаких признаков шквала, на ясном небе сияет Орион, как бы качающийся на западе. Виден плоский, покрытый кокосовыми пальмами остров Матаэриалам. В 4 часа утра чувствуем, что приливо-отливное течение меняет направление, и начинаем приближаться к острову, причем довольно быстро! Многое я дал бы, чтобы увидеть огонь маяка на Меати-Миаранге, но мы еще слишком далеко от него, в 12 милях. Маяк стоит на южном берегу, а мы, видимо, еще находимся в затененном секторе. Боюсь, что увижу огни, когда в этом отпадет необходимость. Пока же мой единственный ориентир — белая линия бурунов. Они гудят, как экспресс, мчащийся по виадуку. Держусь так близко к ним, как позволяет осторожность: левый берег прохода под ветром и вырисовывается менее отчетливо. Наконец занялась заря и осветила впечатляющее зрелище: нас несло, как бумажный кораблик по разбухшему от половодья ручью, среди остроголовых черных рифов. С правого борта атолл только доходит до уровня воды, а с левого волны вздымаются высокими столбами пены, разбиваясь о десятки скал. Впечатление такое, будто скользишь вдоль хорошо намыленного тобоггана, и, хотя я до смерти устал, это зрелище меня наэлектризовало. Идем на траверзе Меати-Миаранга. В лоции упоминается о хорошо укрытой лагуне и описываются два ведущих в нее прохода. Но прибой так силен, что на расстоянии 200 метров нельзя обнаружить разрыва в его сверкающем водовороте. К тому же в упомянутых проходах гуляют противные ветры, и весьма сомнительно, что нам удалось бы проникнуть в них, даже если бы мы очень хотели. Море штормит, правда на пляже за рифом виднеется дюжина рыбацких прау, вытащенных на берег, но ни одна лодка не выходит в открытые воды. Добравшись до конца прохода, видим деревню под пальмами и маяк, мигающий на вершине решетчатой мачты. Вокруг него на темных скалах замечаем человеческие фигуры. Островитяне, видимо, заинтересовались судном необычной формы, вынырнувшим из неведомых далей, чтобы устремиться в безлюдное Арафурское море...