Трагический рейс

В течение пяти дней условия плавания существенно не менялись. Хотя Дарвин продолжал передавать сообщения о шторме с упорством, достойным лучшего применения, погода была более приятной, чем за всю предыдущую неделю. Правда, прошло несколько шквалов с сильными ливнями, но с ветром можно было вполне управиться! Что нас действительно поражало и тревожило — это море. При умеренном ветре на нем было сильное волнение. Думается, что это отзвуки циклона, в центр которого мы не попали. Исполинские валы напомнили нам те, с которыми мы встретились при тайфуне в 200 милях от Манилы 15 лет назад. Гигантские эбеновые горы надвигаются со всех сторон, разбиваясь с оглушительным ревом. «Синга Бетина» легко взбирается на них, но время от времени один из валов обрушивается на палубу, и тогда несколько секунд видны только мачты, выступающие из шипящей пены, которая брызжет из шпигатов. Скорость недостаточна, чтобы убежать от таких валов. Хотя волнение надвигалось в основном с запада, какой-то особенно зловредный вал накатывается на нас «против шерсти», падает сверху и срывает ходовой огонь левого борта на высоте более четырех метров над ватерлинией! Чувствуем себя, как на железной дороге во время сильного землетрясения! Я мечтаю о длинных волнах зыби, поднимаемых пассатами, и о неизменном галсе в 3 тысячи миль через Индийский океан! Я все еще не отказался от своих грез и представляю себе, как мы плывем на переоснащенном в Дарвине судне, а затем отдаем якорь в 500 метрах от нашего дома в бухточке Канубье! Жозе кладет заплаты на фок (теперь на нем больше заплат, чем целой парусины), но этот труд напрасен. Не успел я его поднять, как он закрутился вокруг лапы большого якоря, прикрепленного к форштевню, и порвался от одного ликторса до другого, не оставив никакой надежды на дальнейшие починки. Телемаху надоели все эти напасти, а быть может, он заболел. Обезьянка отказывается от еды и прижимается к Жозе, которая говорит с сожалением: «Если бы мыши не сгрызли витамины, захваченные для кота, их можно было бы дать обезьяне!» Дело в том, что при отплытии из Макасара мы, кроме сертификата о дератизации таких размеров, что он мог бы служить спинакером, получили в качестве подарка парочку мышей, весело возившихся в темных закоулках камбуза. Мы все время бодрствуем, и это не дает им возможности стащить ни одного кусочка из пищевых отходов, поэтому они отыгрались на аптечке и съели все содержимое коробки с витаминами, которые были куплены для нашей Жезабели. Хотя у нас нет отвращения к мышам, но этих мы не любим. Они не вошли в состав нашего экипажа, как, например, крохотные пауки и несколько ящериц-гекконов, называемых в Индонезии «егерями», а в Сингапуре — «чук-чуками». Последние с момента отплытия стали нашими верными спутниками, вызвав интерес к себе.

— Что-то я сегодня не видел паучков, уже не съели ли их гекконы?

— Нет, один из них только что пробежал по рации.

— Прекрасно, а то я беспокоился.

Итак, мы поневоле завезем несколько экзотических зверушек в зоопрофилактический бастион, каким является Австралия, если не считать нескольких миллионов тараканов, пробравшихся на судно «зайцами». Эти омерзительные твари кишмя кишат. Пишу об этом в надежде, что такое нарушение закона не повлечет за собой «выдачи преступников иностранному государству». Ведь австралийские власти не шутят с подобными преступлениями!

За последние дни к нам присоединились и другие представители животного мира, но это дети местной среды, и они не останутся с нами надолго. Я уж не говорю о маленьких кальмарах, которых мы часто подбираем на палубе и даже в задней кабине, на высоте добрых четырех метров от поверхности воды. Забрасывают ли их туда разбивающиеся валы или, как я где-то читал, поднимает в воздух реактивная сила выбрасываемой струи? Каждое утро нам попадается несколько летающих рыб, но в этом нет ничего необычного. Они слишком малы, и их не так уж много, чтобы внести разнообразие в наше меню.