Трагический рейс

Сегодня мне трудно поверить тому, что, пребывая два месяца на острове, мы имели самое смутное представление о нашем действительном местоположении. Я пытался вычертить карту по памяти, но, очевидно, моя память не стоит выеденного яйца, поскольку она внушила мне представление, будто Батерст представляет собой почти правильный параллелепипед, вытянутый с востока на запад, тогда как в действительности он имеет форму латинской буквы L, повернутой в обратную сторону. Итак, я полагал, что вход в пролив Апсли находится на востоке, где-то около мыса Форкрой, и мы, пройдя его, попали на остров Мелвилл. О беспрестанно мучавших меня сомнениях и о том, как мало-помалу мои заблуждения рассеивались, я расскажу далее, в ходе повествования. Пока же замечу, что иногда сомнения идут на пользу. Если бы я, сев на мель, твердо знал, что действительно нахожусь на Батерсте, то, вероятно, мы разбились бы вдребезги, пытаясь достигнуть мыса Форкрой по суше.

Относительное расположение островов Батерст и Мелвилл в действительности (наверху) и на моей схеме, вычерченной по памяти (внизу).

Солнце садится, и скорость отливного течения усиливается. «Синга Бетина» ударяется о дно, оказавшись в ложбине между гребнями волн. Да, недолго длилось наше спокойствие. Я то и дело сбегаю по трапу вниз, чтобы удостовериться, что воды в трюме не прибавляется. Нет, судно неподвижно. С наступлением ночи удары прекращаются, и мы крепко сидим на мели с легким креном на левый борт. Пока ничто нам не угрожает, но как долго обшивка выдержит такое обращение? Море убывало, и в последних лучах уходящего солнца нам удалось рассмотреть, что на северо-востоке риф смыкается, описывая обширную дугу по направлению к пляжу. Нашим надеждам поднять парус во время прилива и под защитой рифа выйти в открытое море нанесен жестокий удар. Впрочем, из того места, куда мы попали, прямо по ветру и против течения выйти нельзя. Если бы ветер задул с востока, тогда, быть может... Но я знаю, что этого не произойдет раньше, чем изменится направление муссона, то есть через полтора, а то и через два месяца. Нам предстоит постепенно смириться с этим фактом. Мы попали в западню, и в западню поразительно цепкую.

Если разразится новый шторм, наше судно будет мгновенно разбито. Даже если нам позднее удастся найти выход, первоочередная задача заключается в том, чтобы выжить. А для этого надо срочно перенести на сушу как можно больше вещей, особенно предметов первой необходимости, на случай если «Синга Бетина» разобьется до того, как мы выскочим из этой западни. Позднее снова придется заниматься погрузкой, если удастся продолжить плавание. Пока же наше спасение возможно только на острове, и чем быстрее мы туда переберемся, тем лучше.

Итак, в ночном безмолвии я занялся постройкой плота, вернее, легкой платформы, используя для этой цели две наши койки, несколько бамбуковых жердей и четыре пустых бака вместо поплавков. Задача заключалась не в том, чтобы плот выдержал наш вес. Важно было нагрузить его самыми тяжелыми и объемистыми вещами и толкать к берегу, плывя в воде. А остальное, пока «Синга Бетина» сидит на мели и глубина не превышает полутора метров, можно перенести самим, ступая по дну. Я поздно закончил последнюю смычку, и, поскольку непосредственная опасность нам на судне не угрожала, мы не горели желанием предпринять первую высадку в темноте. Жозе сварила большой котелок шоколада, и, выпив его в полночь, мы отправились спать, находясь в лучшем настроении, чем когда бы то ни было за долгое время.

Думаю, что мы проснулись от полной тишины, успев от нее отвыкнуть. Солнце взошло уже высоко, и, поднявшись на палубу, мы замерли от ошеломляющего зрелища, открывшегося перед нами: море ушло!