Трагический рейс

Жозе с Телемахом присаживаются на песок в дюнах, а я пробую пересечь реку, борясь против сильного течения. Теряю опору, поднимаюсь, пробую перейти немного выше или ниже. Два часа шлепаю по песчаным отмелям, все больше убеждаясь в том, что перебраться можно, но только без какой бы то ни было поклажи. Последняя протока — выход в море реки, преградившей наше продвижение, — отличается бурным течением, а ее ширина — не менее 200 метров. Разочарованные, но не побежденные (я уже строил новый план), мы возвращаемся в лагерь.

Хотел было снова отправиться в поход на следующее утро, но погода испортилась, к тому же чувствую себя порядочно усталым от вчерашнего, и Жозе не стоит труда убедить меня немного отложить новую экспедицию. Мне гораздо труднее добиться ее согласия на то, чтобы я пошел на этот раз один. Я смог бы передвигаться значительно быстрее и при всех обстоятельствах вернулся бы через четыре дня независимо от того, удастся ли мне достигнуть мыса Форкрой. По правде говоря, одиночный поход мне тоже не по душе, я хорошо знаю, что буду волноваться все время в разлуке с Жозе. Мне начнут мерещиться всякие напасти, обрушившиеся на лагерь, даже если здравый смысл будет подсказывать, что это место совершенно надежное. До сегодняшнего дня оно действительно таким и было. Но не слишком ли мы недавние поселенцы в этой стране, чтобы знать наперед, что она может для нас уготовить. Как бы то ни было, Жозе скрепя сердце сдается на мои уговоры, и мы решаем, что, как только погода улучшится, я отправлюсь в путь, захватив минимальный багаж.

Какой-то мыслитель сказал, что «наши поступки идут за нами вслед». Чем длиннее становится пройденный путь, тем больше я убеждаюсь в том, что очень часто наши поступки нас опережают. На это философское открытие меня натолкнуло следующее обстоятельство. Среди груды старых бумаг, избежавших кораблекрушения — чертежей, планов, старых писем, которые долго будут лежать без ответа, — я обнаружил один рисунок. Не знаю, как он уцелел на протяжении 15 лет при периодических чистках. Я набросал его во время подготовки нашего первого плавания на «Йеманже». На нем в стиле классических карикатур изображено какое-то подобие острова. Жозе сидит под пальмами и красит ногти; мачта затонувшего судна в меру выступает из воды; какой-то бородатый тип (ваш покорный слуга!) выходит из моря с рыбой, насаженной на острогу, и глядит вслед удаляющемуся самолету. Под рисунком подпись: «Разумеется, я не могла подать ему знак — лак на ногтях еще не высох». Рассматривая этот рисунок, Жозе вспоминает о тревожном даре, которым я наделен от природы. Он проявляется довольно часто: сам того не зная, я предвещаю будущее. На рисунке изображено почти все то, что происходит с нами сейчас в действительности. Жозе занимается косметикой, «чтобы поддержать в нас бодрость духа», и надевает новый саронг; у меня такая же лохматая борода, как на карикатуре. Наша палатка похожа на ту, что я изобразил, и судно также выброшено на песок. Сигналы бедствия и кухонная посуда расставлены, как я предвидел, не хватает лишь самолета и рыбы, которая, безусловно, улучшила бы наше настроение. И все-таки... Мы вспоминаем несколько других проявлений моего дара, прославившего меня в семье как оракула. Как-то я написал рассказ для газеты «Маленький марокканец», выходившей в Касабланке в 1946 году. В ту пору я считал, что моя летная карьера кончилась. В рассказе описаны приключения группы летчиков на Дальнем Востоке, где я никогда не бывал и не мечтал побывать. Но не прошло и пяти лет, как я пилотировал самолет, который описал в своей неправдоподобной истории, и летал над местами, известными мне ранее только по их экзотическим названиям. Вот другой пример еще более поразительного совпадения. Это сценарий, написанный в стиле «плащ и шпага» по поводу задуманного нами путешествия на Ближний Восток и предназначавшийся исключительно для «внутрисемейного потребления». По ходу действия Жозе затерялась в каком-то безымянном арабском городе. Всю эту вымышленную историю мы позднее пережили в действительности до малейших деталей, попав в Багдад в 1956 году, накануне событий на Суэцком канале.

— Знаешь, — сказала по этому поводу Жозе, — у тебя опасный талант! Ради бога, пиши только о приятных приключениях, поскольку все придуманное тобою позднее действительно случается с нами!

Разумеется, я не несу за это ответственность, так как не мне суждено предрешать историю. Скорее всего это иллюстрация к китайскому шуточному изречению, гласящему: «Если генерал проиграл много сражений, то, несомненно, потому, что на его похоронах не был соблюден должный ритуал». Великолепное объяснение неисповедимых путей провидения. Оно всегда приводит меня в восторг, и я рад вспомнить о нем при случае!