Трагический рейс

Что мы будем делать на том свете, чтобы исправить наши промахи на земле, — любимая тема наших острот. Может быть, все дело в том, что, будучи свободными и тревожась за будущее, мы больше, чем обычно, склонны к метафизике? Мы стали падкими на приметы, истолковывая самые банальные события как предсказания судьбы. Если мы еще не пытались гадать по полету птиц, то только потому, что это не приходило на ум.

Жозе принесла с пляжа трех крабов; один — довольно большой. Она рассказывает, что, шлепая по илу в неглубоких местах между скалами с острогой в руке, почувствовала, что ее схватил за лодыжки маленький осьминог, прятавшийся в расселине. Что касается меня, то я пришел бы в ужас! Это нежное создание давно научило меня тому, что по сравнению с ним змеи — доброжелательные и ласковые существа, а если двухметровый питон обовьет твою шею — это просто забавная шутка. Но Жозе начала игру в прятки с этим желеобразным хищником, причем каждый из партнеров был убежден, что другой вполне съедобен. Игра закончилась со счетом 0:0, когда осьминог, не имевший преимущества, отпустил свои щупальца и трусливо спрятался под скалой слишком далеко, чтобы его можно было достать. Пока развертывалась эта драма на море, я ходил на охоту и почти споткнулся о кенгуру, выпрыгнувшего откуда-то, как ракета, и исчезнувшего раньше, чем я пришел в себя от изумления. Сегодня нам не повезло.

На следующее утро я отправляюсь в путь и, уступая настояниям Жозе, беру с собой карабин, немного оладий в коробке и бутылку воды, чуть подкрашенной несколькими каплями кофе. Я опасался, что даже такая легкая поклажа будет мне очень мешать при переправе через реки. Но Жозе настаивает, что нельзя идти в поход без запаса продовольствия, и я сдаюсь. Как оказалось, напрасно: я плохой пловец, и мне не удается перебраться через главную реку. Делаю попытку подняться вверх вдоль берега, надеясь найти место, где река будет у́же, а течение слабее. Мангры уходят корнями в мутные воды, и я с трудом иду несколько часов подряд, погрузившись в воду по плечи и опираясь на затопленные стволы. Мне внушают отвращение стайки водяных змей, которые вертятся вокруг меня. Это маленькие чудовища, полосатые как тигры. Я не испытываю болезненного страха перед змеями. По мере того как мы осваивались с ними, они казались даже довольно веселой компанией. В конечном счете змея — жертва клеветы и заслуживает симпатии, если только она не ядовита. Но чужие змеи с неизвестным строением зубов внушают мне вполне законные опасения.

Наступил прилив, течение устремилось к верховью, река стала глубже, и я не испытываю удовольствие от купания. Карабин и мешок держу в руках над головой и боюсь, что меня собьет с ног и унесет, не говоря уже о том, что могу послужить легким завтраком какому-нибудь крокодилу. Как гласит английская пословица, «Осторожность — лучшая часть храбрости», и я отступаю, возвращаясь в лагерь усталым, но полным решимости добиться своего другим способом, то есть не неся никакой поклажи. Жозе мое решение очень встревожило. Пытаюсь ее уверить: «Знаешь, я не умру, если останусь три-четыре дня без пищи. А за это время я либо достигну обитаемых мест, либо, описав полукруг, вернусь сюда. Питьевая вода здесь не проблема. Каждый день идет дождь, и можно напиться из луж или, проникнув на несколько сот метров в подлесок, найти там бочажок». Не думаю, чтобы я ее совсем успокоил такими аргументами. Но нам надо что-то предпринять, мой план, кажется, стоит того, чтобы попытаться его осуществить.