Трагический рейс

Итак, за неимением лучшего вернемся домой, используя остаток дня, чтобы пройти как можно больше сегодня и тем самым сократить завтрашний этап. Иду так быстро, как позволяют силы, и делаю привал только с наступлением полной темноты. Ночь застает меня на небольшом уступе, но я кубарем скатываюсь оттуда, прежде чем понять, что умнее было бы отложить спуск до рассвета. Западный ветер пронизывает меня до костей, идет дождь, и я приседаю на корточки под тощим кустом, дающим хоть какое-то укрытие. Голодный, отбиваю дробь зубами и испытываю горькое одиночество. Местечко не из приятных! Если бы не страх разбить при спуске голову о первую же скалу, торчащую внизу, предпочел бы продолжить путь. Тем не менее я задремал в ожидании первых проблесков рассвета. Как только начинаю различать силуэты деревьев, вновь отправляюсь в путь, пробираясь ощупью. Еще темно, и кромка уступа чуть видна. На завтрак выжимаю немного дождевой воды из своей шляпы. Дрожу от холода, пронизывающего до мозга костей. Но вот рассвело, и я побежал так быстро, что вскоре мне стало жарко.

Жозе было поручено вести дневник в мое отсутствие. Заглянем в него и посмотрим, как прошел для нее этот день.

«Гляжу вслед уходящему Анри. Затем заворачиваю труп Телемаха в полотенце, рою могилу и хороню его. День тянется бесконечно. Вечером Анри не вернулся, значит, ему удалось переправиться через реку. Ночью свирепствуют грозы, и я не могу уснуть, тревожась за своего Льва, который, должно быть, дрожит под открытым небом. Маленькие зверьки ищут убежища в моей постели: песчаный краб, две рыжие мышки с белыми брюшками, маленькая золотисто-зеленая ящерица. Утром погода по-прежнему мрачна. Бездумно гляжу в ту сторону, откуда должен появиться Лев. Включаю радиоприемник, чтобы послушать мессу (сегодня воскресенье), но вместо нее раздается концерт Моцарта для фортепьяно...»

В полдень я возвращаюсь к мысу Мурроу-Пойнт, «худому» берегу нашего эстуария. Смертельно устал и не отваживаюсь тотчас переправиться через него. Отливное течение в самом разгаре, эстуарий превратился в бурлящий поток, и ложе реки значительно шире, чем будет позднее. Присаживаюсь на высоком песчаном берегу. На мертвое дерево около меня спустился зимородок, искрящийся на солнце, как сапфир. Он дружески поглядывает на меня, нервно подергивая головкой. Когда он улетает, почти касаясь крылом воды, принимаю это за сигнал продолжать путь. У меня хватает сил только на то, чтобы добраться до песчаной отмели, похожей на остров и обнажившейся при отливе, а затем перейти вброд несколько рукавов. Но я все же добираюсь до Мыса разочарований и вижу приближающуюся ко мне Жозе. «Я почувствовала, что ты близко, — говорит она, — и пошла тебе навстречу».

Остаток пути к лагерю иду спотыкаясь; все тело ноет от холода и истощения. За сутки я прошел около 50 километров, перебираясь через реки, поднимаясь и спускаясь с береговых уступов, без пищи, с очень небольшими передышками. Жозе немедленно кипятит чайник и ставит передо мною большую тарелку риса, приправленного морскими моллюсками. За эти сутки мы так переволновались, что даем друг другу торжественное обещание никогда больше не разлучаться. Если предпримем новую вылазку, то только вдвоем. Как хорошо у нас в лагере. В эту ночь я не сменил бы свое убогое ложе на королевскую постель! Тем не менее на следующий день, пока Жозе собирает морских моллюсков, я переношу с судна несколько досок и сооружаю своего рода нары, возвышающиеся над землей на 40 сантиметров. Так наши матрацы будут все же суше, чем находясь на земле.

Для разнообразия собираемся разведать побережье в северо-восточном направлении. На этот раз речь идет не о длительной экспедиции, а лишь об однодневной прогулке, о таком расстоянии, которое можно преодолеть за несколько часов. Мы относимся к этой вылазке как к пикнику и берем с собой немного кофе, несколько оладий из моллюсков и карабин, чтобы охотиться в пути. В 12 километрах от лагеря виднеется мысок, который очень меня интригует. Сразу за ним берег как бы совсем исчезает, а затем вновь появляется в виде высоких береговых уступов, которые тянутся почти перпендикулярно к суше. По всей вероятности, за мысом простирается еще одна бухта, но мне хочется в этом убедиться.