Трагический рейс

Но и на этот раз путь к мысу преграждает широкий эстуарий, уже после того, как мы преодолели вброд более мелкие реки. Возможно, мы переправились бы через это препятствие, но начинается прилив, и я боюсь, что нам не удастся вернуться при полной воде. Кроме того, я не вижу необходимости продолжать путь. Завтракаем, как безмятежные туристы, сидящие на каком-нибудь французском пляже! Правда, между Ментоной и Кале трудно найти такой тихий уголок! На обратном пути я убил двух, повторяю двух, птиц: жирного голубя и маленькую куропатку. Беспрецедентная удача в моих подвигах Нимрода! Собираем деревянные обломки судна, выброшенные приливом довольно далеко на берег. Ежедневно я стараюсь спасти как можно больше досок и балок в смутной надежде что-то построить. Еще не решено, будет ли то более надежное жилище, чем палатка, например настоящая хижина на сваях, где можно провести ближайшие 15 лет, или какое-нибудь судно, на котором мы попытаемся искать удачи в другом месте...

Эта нерешительность мне хорошо знакома. Она объясняется тем, что я слишком часто чувствую себя неспособным принять решение, от которого будет зависеть дальнейшая судьба. В большей степени, чем вечный спор между Дон-Кихотом и Санчо Пансой, которые живут в каждом человеке, или между идущим на риск кочевником и неподвижным, оседлым земледельцем, нерешительность определяется моим категорическим нежеланием ограничить свои возможности. Мне не хочется отказаться от свободы выбора, заранее связав себя решением.

16 Болото

Как только возвращаемся в лагерь, начинаем строить новые, более смелые планы следующей экспедиции. Если берега расчленены непроходимыми реками, почему бы не попробовать пересечь остров по суше? Я надеюсь, что, добравшись до южного берега, мы увидим суда, проходящие по проливу Кларенс, и сумеем привлечь к себе внимание, пустив ракету. В конечном счете, если верить энциклопедии Пирса, нам предстоит пройти какие-нибудь 30 — 40 километров. (Но гораздо больше, к несчастью, если мы попали на Мелвилл, почти такой же обширный, как Корсика!) Ориентируясь по компасу, можно пройти лес за четыре-пять дней. Безусловно, к этому переходу надо тщательно подготовиться, но в нем наша последняя надежда на спасение. Пеший переход или плавание вокруг острова на плоту — другого выбора нет! Но при западных ветрах, которые здесь еще господствуют, плот отнесет к берегу, как только мы спустим его на воду.

Как бы то ни было, но отправиться в путь немедленно мы не можем. С некоторых пор Жозе в свою очередь мучается от пореза на подошве, который воспалился, и не в состоянии пройти больше нескольких шагов. Предлагаю, без особого энтузиазма, отправиться на разведку одному, но она напоминает о моем обещании больше с нею не расставаться. Легко сдаюсь на ее доводы. Если даже мы доберемся до южного берега, что весьма сомнительно, будут ли у нас силы вернуться сюда в случае неудачи? А если никакой помощи мы не дождемся, то лучше уж встретить смерть вместе, а не в 50 километрах друг от друга.

Сегодня, проснувшись, как обычно, в час ночи, мы услышали слабое гудение самолета, пролетавшего к востоку от нашего лагеря. Немедленно вскочили и побежали на пляж, захватив с собою охапку сигналов. До нас доносится слегка пульсирующий шум моторов, который постепенно замирает, и мы видим белый огонь оперения. В безрассудной надежде, что кто-нибудь из членов экипажа посмотрит в нашем направлении, запускаю ракету с парашютом. Она взлетает очень высоко, по крайней мере нам так кажется, и медленно плывет в воздухе, освещая искрящиеся пески ослепительным красным светом, который должен быть виден по всему горизонту. Довольно долго с замиранием сердца мы ждем, что этот маленький белый огонек изменит направление и вернется к нам. Но его относит все дальше, и он исчезает. Возвращаемся в палатку, обмениваясь самыми дикими предположениями: «А вдруг какой-нибудь парень из экипажа видел нас, — говорит Жозе, — но по неизвестной нам причине самолет не мог повернуть назад. Может быть, они сообщили по радио, чтобы завтра утром начали поиски?»

В прошлом у меня были более интимные связи с авиацией, чем у Жозе, поэтому я рассуждаю циничнее и излагаю ей свою точку зрения в виде вымышленного диалога на борту таинственного самолета.

— Капитан, мне кажется, что я видел красную ракету, вон над тем островом, что внизу, — говорит штурман.

— Я уже советовал тебе пить меньше пива в полете. Если еще раз разбудить меня, это кончится плохо, — отвечает летчик.

Впрочем, это происшествие нас сильно взволновало. Итак, мы действительно не последние живые люди на мертвой планете! Ведь радио еще ничего не доказывает. Программы можно записать на пленку заранее и передавать в эфир автоматически, как это происходило в фильме «На берегу»[17] после смерти последнего человека.