Трагический рейс

— Сколь это ни огорчительно, дорогой мой товарищ и супруга, но совершенно очевидно, что мы идем в никуда. Продолжая продвигаться, как мы это делаем вот уже в течение суток в направлении скорее юго-восточном, чем южном, мы, возможно, доберемся до Новой Зеландии, но это довольно далеко и мы там никого не знаем! Другими словами, нам потребуется от восьми до десяти дней, чтобы добраться до южного берега, если только мы вообще туда доберемся. А вдруг он такой же пустынный, как северный, помощь нам будет оказана не слишком скоро и мы подохнем в этом проклятом месте? Уже если нам суждено скоро умереть, так пусть это случится в мягкой постели, под звуки концерта для флейты и клавесина. Такая смерть достойнее.

— Как хочешь, — говорит Жозе.

— Итак, пол-оборота направо, колонной по одному, вперед... марш! Если нам немного повезет, мы возвратимся сегодня вечером.

Рассчитываю компасный курс, еще раз ощущая горечь неудачи. Но я действительно не верил в то, что нас ожидает спасение на южном берегу (и как я был прав!).

На этот раз мы не следуем всем излучинам реки и идем гораздо быстрее. Пересекаем одно из обширных открытых пространств. Это пересохшие болота, которые кажутся теперь чашами продолговатых озер. Обнаруживаем свои следы, оставленные вчера в вязком иле, и вдруг видим маленького кенгуру в 50 метрах от нас. Он шевелит ушами и, до смерти перепуганный, приседает на корточки, чтобы прыгнуть и спастись бегством. «Не убивай его!» — молит Жозе. Добираемся до мангровой завесы и прорываемся через нее, чтобы выиграть время. Шум прибоя слышится теперь совсем близко, и мы убеждены, что выйдем на берег через несколько минут. Не знаю только, окажемся ли мы левее или правее лагеря. (Под «левее» я подразумеваю «к юго-западу от него».) Но как только выйдем на берег, сразу будет видно, где мы находимся.

Останавливаемся на маленькой прогалине, окруженной манграми. Оставив Жозе немного отдохнуть, я кладу свой мешок и проскальзываю между манграми. Как я и ожидал, за ними река; на другом ее берегу, довольно далеко направо, виднеется песчаный откос: эстуарий. Несколько минут иду вдоль реки, наталкиваюсь на другой, более узкий водоток, раздеваюсь и переправляюсь через него вплавь. На другой стороне — песчаная отмель. Она окружена непроницаемой стеной мангров. Две огромные индейки дерзко в упор смотрят на меня. Эти проклятые птицы всегда держатся вне досягаемости, когда при мне ружье, но сегодня, когда я безоружен, чуть не наступают мне на пятки. Возмутительно! Возвращаюсь к Жозе.

— Боюсь, что нам придется долго идти в обход, чтобы миновать болота. Конечно, мы добрались бы быстрее, если бы соорудили плот и спустились по реке к морю...

Вид у меня был, несомненно, не слишком решительный, и Жозе не подпрыгнула от радости при таком предложении.

— Мы утопили бы все наши пожитки. Уже поздно. Поищем место для ночлега, а завтра в обход доберемся до леса позади нашего пляжа.

Как и я, она полагает, что мы находимся почти у Мыса разочарований. Роковая ошибка! Впрочем, что понимать под «почти»...

Возвращаемся по своим следам, поднимаясь по пересохшему болоту, пока не доходим до места, которое кажется нам приятным. Это маленькая полянка на краю леса с великолепным матрацем из папоротников. Разжигаем большой костер и съедаем оставшийся рис, уже покрывшийся клейкой пленкой. Выкуриваем трубки и пытаемся заснуть. Но это совершенно невозможно — мириады москитов и песчаных мошек нападают на нас. Вскоре начинается дождь. Мы томились жаждой — вся эта вода, что нас окружает, слишком соленая для питья — и теперь с благодарностью наполняем наши стаканчики. На утро у нас отекшие лица, и мы с трудом продираем глаза. Запястья и лодыжки расчесаны до крови. Жозе не может надеть сапоги. Волдыри лопнули и превратились в отвратительные язвы. Она бросает свои сапоги, и они остаются там вместе со связкой веревок и несколькими ракетами, которые я вынул из сумки, чтобы облегчить ношу.

Я по-прежнему уверен, что мы находимся совсем близко от лагеря (действительно, если измерять расстояние по птичьему полету, это близко, но ведь мы не были птицами, в чем очень скоро убедились), и рассчитываю вернуться сюда через несколько дней, чтобы забрать все оставленные вещи. Меня беспокоят ноги Жозе, но она заявила, что ей легче идти босиком по любому грунту, будь то песок, земля или ил, и, кроме того, в ее мешке есть пара тапочек, в которых она сможет пройти по лесу.