Трагикомические новеллы

Наконец богу неугодно стало долее терпеть их дурную жизнь. Монтуфар, будучи вспыльчивым, часто колотил своего слугу, который его терпеть не мог и давным-давно ушел бы от него, если бы Елена, более осмотрительная, чем ее возлюбленный, не задабривала слугу ласками и подарками. Монтуфар сильно прибил его однажды по пустяковому поводу. Слуга выбежал из дома и, ослепленный злобой, пошел донести городским властям Севильи о лицемерии трех блаженных личностей. Елена догадалась об этом благодаря своему дьявольскому уму. Она посоветовала Монтуфару забрать все золото, которого у них было великое множество, и укрыться где-нибудь от неистового взрыва страстей, чего она весьма опасалась. Сказано — сделано. Они взвалили на себя все, что у них было самого ценного и, шагая с непринужденным видом, вышли в одни городские ворота и вошли в другие, чтобы сбить с толку тех, кто вздумал бы их выследить. Монтуфар снискал в свое время благосклонность одной вдовы, столь же порочной и лицемерной, как и он, и признался в этом Елене, нисколько не ревновавшей его, как не ревновал бы ее Монтуфар к возлюбленному, который приносил бы им обоим пользу. Туда-то они и удалились, а там их тщательно скрывали и потчевали на славу, ибо вдова любила Монтуфара ради него самого, а Елену — ради Монтуфара.

Тем временем королевская полиция, предводительствуемая мстительным слугою Монтуфара, явилась в дом наших лицемеров, поискала там блаженных чад и пречистую их матерь и, не найдя их, не сумев ничего выведать у служанки, не знавшей, куда они ушли, велела опечатать сундуки и составить опись всего, что было с в доме. Стражники нашли в кухне запас всяких яств на много дней и уж, конечно, не дали пропасть тому, что могли присвоить себе без свидетелей. Вслед затем вернулась домой старая Мендес, совершенно не представлявшая себе, что там происходит. Стражники схватили ее и повели в тюрьму при большом стечении народа. Слугу и служанку задержали вместе с нею; и поскольку они, подобно ей, слишком много рассказали, их так же, как и ее, приговорили к двумстам ударам плетьми. Мендес умерла от этого спустя три дня, ибо оказалась слишком старой для столь жестокого испытания, а слуга и служанка были навсегда изгнаны из Севильи. Так предусмотрительная Елена оградила своего бесценного Монтуфара и себя тоже от руки правосудия, которое тщетно искало их в городе и вне города. Жителям Севильи было стыдно, что их обманули, а уличные певцы, прежде до хрипоты певшие хвалу лжеправедникам, засадили своих наемных поэтов сочинять на них песенки. Паразиты Парнаса истощили на эту тему свою пасквильную жилку, и песенки, сочиненные ими в осмеяние тех, из кого жители недавно творили себе кумиров, и посейчас поются в Севилье.

Монтуфар и Елена отправились в Мадрид, как только смогли сделать это без всякой для себя опасности, и явились туда богатыми и обвенчанными. Они постарались сначала разведать, где находится дон Санчо де Вильяфальян, и, узнав, что его нет в Мадриде, стали открыто показываться всюду: он — одетый не хуже придворного, а она — во всем великолепии знатной дамы и прекрасная, как ангел. Елена согласилась выйти замуж за Монтуфара только при том условии, что в качестве здравомыслящего и многотерпеливого мужа он не будет корить ее за тех посетителей, которых привлечет к ней ее красота, а она со своей стороны обязывалась не принимать бесполезных гостей. Посредницы, иначе сказать — поставщицы дам, еще иначе — торговки живым товаром, говоря простонародным языком, сводни, а выражаясь более почтительно, пособницы в любовных делах, принялись хлопотать вокруг Елены. Они заставляли ее появляться один день в театре, другой — на корсо, а иногда на главной улице Мадрида, у окна кареты. Глядя оттуда на одних, улыбаясь другим и никого не отваживая, она в одно мгновение обзавелась ватагой млеющих от страсти поклонников, по численности своей способной обслужить целую галеру. Ее драгоценный супруг свято соблюдал условия брачного договора, он поощрял ласковым обхождением робких поклонников своей жены и приводил их к ней, словно за руку, причем оказывался столь покладистым и деликатным, что всегда выдумывал какое-нибудь спешное дело, чтобы оставить их с нею наедине. Он заводил знакомства только с людьми богатыми и расточительными и никогда не входил в свой дом, не удостоверившись сначала, может ли он войти туда, ничего не напортив, — это узнавалось при помощи сигнала, вывешиваемого в окне, когда хозяйка жилища бывала занята. Если сигнал возбранял ему входить, он с довольным видом человека, дела которого свершаются в его отсутствие, шел провести часок в каком-нибудь игорном доме, где все старались обласкать его ради жены.