Трагикомические новеллы

Они ехали уже добрую половину дня, а Ипполито не вымолвил еще ни слова в ответ на все вопросы, какие Фульвио задавал ему, желая рассеять его грусть. Они сбились с дороги и забрались в длинную гряду голых скал, круто ниспадавших к берегу моря и переходивших с другой стороны в песчаную равнину. Среди этих скал, в таком месте, где море врезается в сушу, они, выехав из-за поворота, наткнулись на отряд крестьян, вооруженных дубинами и всевозможным оружием; крестьяне сначала удивились неожиданному появлению двух всадников, сопровождаемых столькими лошадьми без ездоков, но, видя всадников в таком малом количестве и осмелев благодаря своей численности, превышавшей сто человек, они шумно окружили тех, кто их, быть может, сначала испугал, и направили на них острия своего заржавленного оружия. Одни кричали: «Кто там?», другие: «Кто идет?», иные: «Бей их!», а некоторые: «Кто вы такие?» Ипполито не мог бы ответить на столько вопросов, задаваемых ему сразу, а если бы и мог, эта беспорядочная толпа, учинявшая дьявольский шум, не расслышала бы его слов. Наконец какой-то довольно представительный с виду старик, командовавший крестьянами, как обнаружилось впоследствии (ибо в ту минуту это нисколько не замечалось), накричал на них, — за что поплатился ужасным кашлем, — даже поколотил их, и, наконец, добился того, что они перестали громко разговаривать, хотя и продолжали перешептываться. Старик миролюбиво спросил Ипполито, кто он такой и что ему надо в столь пустынном и отдаленном от проезжей дороги месте. Ипполито сказал, что он неаполитанский кавалер и заблудился по пути в Анкону. Он в свою очередь спросил предводителя этого наспех вооруженного отряда, для чего он собрал так много людей, и узнал от него, что галиоты мавров, плавающие вдоль побережья, высадили на берег большое количество воинов, которые разграбили несколько селений, расположенных близ моря, и, подстрекаемые легкостью, с какой им удалось это сделать, а еще больше желанием поживиться, опрометчиво зашли в глубь страны. Старик прибавил, что большинство этих вооруженных людей, которых видит Ипполито, ограблены маврами и решали их дождаться, чтобы сразиться с ними под его предводительством, когда те возвратятся, нагруженные невольниками и добычей, из деревни, которую, по-видимому, отправились, грабить; что мавры неизбежно попадутся им в руки, ибо существует только этот единственный проход к морю, и что крестьян побуждает к отважному замыслу не столько потеря имущества, сколько потеря жен и детей. Ипполито предложил им рискнуть ради них своей жизнью, и его поймали на слове. Старик уступил ему командование и уговорил на это своих товарищей, которым воинственный вид Ипполито сулил большую надежду. На четырех лошадей, приведенных с постоялого двора предусмотрительным Фульвио, посадили четырех самых видных крестьян, и одним из них был старик. Ипполито разделил своих людей на три отряда: один он поместил между скал, где его не могли увидеть враги, и приказал ему выйти из засады и вступить в бой не раньше, чем можно будет схватиться с маврами врукопашную; другой отряд он расположил на узкой дороге, ведшей к морю, чтобы преградить неверным доступ к берегу, а сам со своими всадниками стал во главе третьего отряда, заклиная своих людей смело действовать и сразу сшибиться с врагами, не дав им возможности пустить в ход стрелы. Едва Ипполито расставил отряды и отдал им приказания, как показались враги в количестве ста пятидесяти человек; они окружали со всех сторон несколько лошадей, нагруженных добычей, а также женщинами и детьми, которых они обратили в рабство. Будучи закаленными в боях воинами, мавры не испугались, увидев, что на них движется Ипполито с отрядом, или, быть может, отнеслись пренебрежительно к столь малому количеству нападающих. Я не буду подробно описывать вам сражение мавританских корсаров с отрядом крестьян, хотя доблестные подвиги, совершенные при этом Ипполито, вполне заслуживают описания. Скажу вам только, что его приказания были столь хорошо выполнены, что быстрота, с какой он напал на мавров, сделала бесполезными их стрелы; что он начал покорение врагов, сразу с их предводителя, и завершил его истреблением наиболее мужественных мавров. Ожесточенные крестьяне прикончили и тех, кто оборонялся до последнего вздоха, и тех, кто сдался в плен, как ни пытался Ипполито прекратить резню. Мертвых оплакали, насколько позволило это общее ликование, а раненые перевязали свои раны. Ипполито получил множество похвал и столько же благодарений от этих бедняков, считавших, что они победили только благодаря ему.